(научно-фантастический роман-сказка)
Глава 8-я, в которой выводятся контуры вредных для организации неформальных групп и силой мысли разбиваются водочные бутылки
Если две страны воюют между собой, всегда найдется всякая мелочь, которая не погнушается поживиться, вне зависимости от того, на чьей стороне перевес, и кому уготована победа. Это про них точная поговорка: «Кому война, а кому мать родна!».
Стоит только поссориться супругам, как тут же объявятся множественные доброхоты, под видом сострадания и помощи старающиеся урвать хоть шерсти клок в семейной склоке. Из-за этого такой жгучей нелюбовью, воспетой в фольклоре, отмечены тещи.
Организация и коллектив - явные враги и антагонисты, но и вокруг этой извечной битвы вьются мелкие группки, которых психологи окрестили неформальными. Их сводит вместе всего лишь актуальная потребность. Однако следовало бы знать, что это такое, поскольку все те же психологи здорово напутали все, что успел поведать миру один из них, к которому, не без оснований, они относились, как к белой вороне, то есть как к чужаку.
Один великий человек, родители которого, как и Семен Аркадьевич, были выходцами из Одессы, но потом выехали в Америку, проводя весьма гуманные эксперименты над студентами одного университета, где работал профессором, исследовал, ни много ни мало, феномен голода. Он просил подопытных студентов приходить к нему на беседу голодными.
Какой бы разговор ни затевал ученый, голодные студенты любую тему сводили к еде. Казалось, что голод - чувство недостатка питательных веществ - занимает все мысли и заставляет людей делать все, чтобы это чувство - чувство голода - утолить. И в самом деле, отсидев перед профессором положенное время, студенты срывались галопом в ближайший фастфуд, и «отрывались по полной» - наедались до отвала.
Это только кажется, что обнаружить такое в поведении человека вовсе не открытие. Но кто задумывался, кроме Ньютона, о падающих яблоках? Вот и в этом очевидном случае люди просто ищут еду и едят ее, не задумываясь. Правда, великое открытие заключалось вовсе не в банальной формуле «Голодный ищет еду!». Это был только первый шаг.
«Если голод заставляет думать и говорить о еде, искать ее и есть, то о чем думают, что говорят и что ищут сытые?», - наверное подумал тогда ученый и стал разговаривать со студентами после того, как те наедятся фастфуда.
Теперь студенты сводили любой разговор..., мягко говоря, к отношениям с девушками. Что же получается? Голодные не думают о плотской любви? Имено так. Голод сильнее вожделения.
Чувство неудовлетворенности ученый назвал потребностью и стал проверять, какая потребность сильнее какой другой. У него получилась шкала вроде лесенки. Пока стоишь на жердочке голода, вожделение молчит, но стоит только утолить голод, как подъем на одну планку вверх окрашивает весь мир в сексуальные краски.
Ученый догадался, хотя можно сказать и так - ему открылось, что потребность - это чувство неудовлетворенности условий, важных для выживания, и эти условия оказались условиями разной степени важности. При этом, что удивительно, менее важные условия-потребности при их удовлетворении приводят к выживанию гораздо эффективнее, чем более важные.
Пока человек голоден и хочет секса, он этим и озабочен. Вот только надо бы, чтобы это - и поесть, и потрахаться - было почаще, чем удается от случая к случаю и с большими трудами. Поисковая активность задается задачей отыскать такие условия, где можно поесть три раза в день, и иметь регулярные половые контакты. Искал и нашел. Нужно жить среди людей, вместе с людьми, в человеческом сообществе - в социальной системе.
Так был открыт новый пласт потребностей - социальных. Это тоже условия для выживания. Сначала нужно стать одним из членов группы людей, и как только оказался принятым и освоился, следующая планка потребностей - сделать так, чтобы доставалось больше еды и женщин, чем другим в группе. Кто-то при распределении отнимает у другого, потому что сильнее его. Кто-то отдает, потому что слабее. Так в каждом сообществе выстраивается шкала, именуемая иерархией. Кто-то выше, кто-то ниже, и у каждого свое строго определенное место.
Красиво получается. Голод, секс, группа, карьера - вот ступени потребностей от нижней к верхней. Какая из них актуальна? Об этом еще рано. У животных - да: что приперло, то и актуально. У людей не так. У человека есть личность, а можно и так сказать: человек - это животное с личностью. Это все меняет.
Личность, становясь все опытнее в управлении и все сильнее, становится способной брать под ручное управление потребность за потребностью. Вот человек научился терпеть голод, и голод для него уже не может считаться актуальной потребностью. Вот научился справляться с вожделением, например, молясь или как-то еще сублимируя, значит, секс отныне не может считаться актуальной потребностью.
А дальше - социальные потребности. Сначала личности хватает смелости наплевать на общество с его законами, обнуляя актуальность в принадлежности к группам людей, а затем, и это достижение личности, ей уже наплевать на карьеру. Да-да! Отказ от карьеры - это признак роста личности.
Вот теперь можно говорить об актуальных потребностях. Они не сиюминутны. Актуальная потребность строго соответствует силе, уровню развития личности, и постоянна, пока человек не перейдет, не поднимется на более высокую ступеньку. На относительно коротком плече времени, исчисляемом часто годами, актуальная потребность остается постоянной. Как клеймо.
Формула, по которой вычисляется актуальная потребность конкретного человека, удивительно проста. Если личность справилась с потребностями тела, но законы общества ей еще не по зубам, актуальная потребность - базовая социальная: иметь работу и ходить на нее, не опаздывая, соблюдать распорядки и правила. Если личность плюет на правила, но не может справиться с карьерным зудом, актуальная потребность - высшая социальная, то есть строить карьеру.
Стоит заметить к случаю, что личность, не будучи способной справиться с актуальной потребностью, начинает обслуживать ее, например, заучивать наизусть правила дорожного движения или строить карьерные козни и искать подходящие оправдания предательству.
Вот такие великие открытия сделал Абрахам Гарольд Маслоу, да только не читает его никто. Или не понимает. Обидно...
Актуальная потребность объединяет в малые группы носителей одной актуальной потребности.
- Я тут составил свежие списки участников вредных групп, - заглядывая в тетрадь в черной обложке, делился своими соображениями Семен Аркадьевич с вызванным на очередное необычное совещание Степаном Андреевичем.
- Литвак?, - уточнил тот.
- Он. Михаил Ефимович!, - кадровик всегда упоминал своих соплеменников со всем свойственным известной традиции пиететом. Степан Андреевич отдавал должное уважение лишь уму, но в этом случае должный критерий присутствовал, и он тоже испытывал искреннее уважение к упомянутому человеку.
- Ты помнишь Литвака? Он - психиатр. Вывел как-то закон, по которому в любой организации люди стекаются в три разных группы. Неформальные группы, - и Семен Аркадьевич посмаковал термин психологов.
- Первая группа, - продолжил он, - карьеристы. Они озабочены карьерой и собираются не столько, чтобы помогать друг другу, сколько, чтобы быть друг у друга на виду. Каждый карьерист должен иметь возможность сравнивать себя с другими карьеристами. Это и есть их главная забота - постоянно, регулярно и точно измерять положение на шкале статусов. Вот свежий список, - и Семен Аркадьевич зачитал фамилии. - Возглавляет список завпроизводством Кирилл Карташов, - и кадровик многозначительно посмотрел поверх очков в глаза другу.
- Теперь «дачники», - продолжал свой доклад Семен Аркадьевич, - Это термин Литвака. На работу ходят из-за зарплаты, работают от звонка до звонка, не перетрудятся. У каждого главные интересы вне организации - хобби, спорт, любовница, дача, из-за чего их так и называют. Объединяются, чтобы отстаивать свои права. Это основной костяк коллектива в худшем значении этого слова. Список большой, зачитывать не буду, - Семен Аркадьевич перелистнул страниц десять своей тетради.
- Теперь «алкогольно-развлекательная» группа, - докладчик усмехнулся, - И такая есть. Ходят на работу, потому что им здесь интересно, а дома скучно. Потрепаться, перемыть косточки, обсудить международное положение и правительство, сыграть в шахматы, нарды или домино. Не переработают, потому что работа отвлекает. Объединяются, чтобы им не мешали интересно проводить время. Развлекаются. Выпивают. Список небольшой. Гнездятся в плановом отделе. Там их вожак - старший плановик Мартышкин. Фамилии своей стыдится и добивается, чтобы свои звали его Михалыч... Вот так. Имей ввиду, - и Семен Аркадьевич завершил просветительский экскурс в социальную психологию.
Степан Андреевич кивнул другу, дескать: «Понял! Спасибо!», и вышел. Ему нужно было проверить еще одну гипотезу. Он спустился в подвал и прошел в светящийся вариант фабрики.
Карьеристов он уже видел. Их нимбы светятся в красном диапазоне.
Степан Андреевич поднялся на третий этаж и пошел в сторону планового отдела. Дверь была приоткрыта. Из двери по полу в коридор ползла струйка табачного дыма. В кабинете кипела дискуссия. На столе стояла початая бутылка водки, разномастные стаканы и нехитрая закуска - хлеб и колбаса.
- Карьеристы в конец оборзели!, - распинался Михалыч, - У них трудовые подвиги, а нам норму поднимают!
«Вот оно - подполье!», - подумал, улыбаясь, Степан Андреевич. Нимбы собравшихся светились синим. Сам Михалыч отличался небесно голубым. Видимо, личность его, мало по малу, созревала.
- Ну, что, граждане алкоголики, тунеядцы, дебоширы?, - процитировал Степан Андреевич вслух любимую кинокомедию, чтобы проверить, видят его или нет.
Михалыч осекся в своем красноречии и стал вглядываться в дверь сквозь непрошеного гостя.
- Кто дверь не закрыл?, - рявкнул Михалыч на товарищей, - не ровен час, забредет сюда Степан, эта ищейка, и обложит всех нас штрафами.
- Мы его тогда матом обложим! Пусть только сунется!, - ослабился в шутке неприятного лица собутыльник. Его нимб светился двумя сферами - блекло синей и серой. Натуральный алкоголик.
Степан Андреевич протянул руку к бутылке и пытался ее опрокинуть. Не получилось. Оказывается, что его отношения с материей в этом светящемся мире не так-то просты. И это почему-то разозлило его.
- Чтоб ты лопнула, б...!, - в сердцах бросил Степан Андреевич и повернулся к выходу. Сзади что-то хлопнуло, и загалдели голоса. Получилось!. Степан Андреевич улыбнулся и довольно ухмыльнулся: «Вот она - сила мысли!». А для себя отметил - здесь, в этом светящемся мире, работает магия. Самая настоящая магия, когда захотел, возжелал, сформулировал намерение, приложил немного энергии и добился своего. Просто действовать руками и ногами здесь недостаточно. Нужно прикладывать силу личности.
Проверяя эту гипотезу, Степан Андреевич подошел к полуоткрытой двери и что есть силы приложился к ней мыслью, как ногой, усиливая намерение магией бранных слов: «На тебе, б...!». Дверь с грохотом распахнулась настежь и ударила дверной ручкой о стену коридора. С потолка упал кусок штукатурки. По оштукатуренной стене кабинета от дверного косяка к потолку пролегла глубокая трещина.
Михалыч истово перекрестился. Нимб вокруг его головы пошел перламутровыми переливами. Все это вызвало у Степана Андреевича прилив хорошего настроения. Даже куража.
«Теперь дело пойдет!», - подумал он о чем-то в общем, без конкретики.
Посвистывая, Степан Андреевич шел по коридору в потоке спешащих с работы домой «дачников». Их неяркие нимбы светились одинаково коричневым, определенно неприятным и наводящим брезгливые ассоциации светом.
«Говно и есть говно!», - оценил новость Степан Андреевич. В коридоре перед лестницей вниз остался всего один офисный толстячок. Откликаясь на звеневший в душе кураж, Степан Андреевич задумал нечто и щелкнул пальцами. Толстячок на это громко пукнул, испугался и заозирался по сторонам.
«Говно и есть говно!», - утвердительно резюмировал происходящее Степан Андреевич. «Ну, теперь держись, дачники! Я только этим прикольным фокусом буду держать вас всех в должном настроении!».
Ведь до нового года оставалось все меньше дней...
Комментариев нет:
Отправить комментарий