11-я мистическая история: Аномалии времени

Самая непостижимая для человека вещь - время. Нет чего-то, что можно было бы назвать временем. Это условность, которую допустили и с которой согласились люди, договорившись между собой измерять время, сравнивая изменения чего-либо с изменениями чего-то известного своими изменениями, например, с изменениями положения стрелок на часах. А так-то времени не существует...

Последняя ночь в отеле была для Степана Андреевича беспокойной. Его самолет вылетал из аэропорта утром. Еще раньше за ним заедет автобус. Степан Андреевич так сильно боялся проспать, что решил даже вовсе не ложиться. Он стал смотреть телевизор, присев на диван, и конечно же, уснул. А поскольку спать он не собирался, то и будильник на ранний час так и не поставил. 

Степан Андреевич спал. Телевизор закончил показ, засветился голубым экраном, а затем выключился - сработал автомат. В полной темноте номера отеля остались гореть крошечными красными точками светодиоды выключателей света. И как это всегда бывает, если нужно уснуть, то не спится, а если спать нельзя, сон будет крепким, как у младенца. 

Степану Андреевичу снились сны. Один за другим. Особого сорта сны - из тех, что не запоминаются, и от того кажется, что ничего и не снилось. Тем не менее, сны снились, и сны были обычными, то есть, один в один похожие на реальную жизнь - яркие, трехмерные, с гравитацией и атмосферным давлением. 

Считается, что сон - это выдумка мозга, создающего картинки в отсутствие сигналов извне. Однако есть и другое мнение. Открепившись от бренного тела, человеческий дух пускается в путешествия по мирам, которые в случае доверия этой версии, надо было бы называть параллельными. 

Шутки шутками, а физики уверены, что каждый объект материального мира, может потенциально занимать бесконечное число возможных положений в пространстве, а значит, этот объект может проживать бесконечное число совершенно разных жизней. Вот дух и скользит по этим вариантам жизни и проживает в них каждый раз разную жизнь. Так что сон - это не так-то просто. 

Степану Андреевичу снилась разная ерунда, которую он не вспомнит, проснувшись. То какая-то жуть с исчезновением людей в аэропорту, то чуть не случившаяся авиакатастрофе, а потом чередой, какие-то кошки, собаки, дельфины... Каждый из снов был и жутким до мурашек, и совершенно фантасмагорическим. Степан Андреевич вздрагивал во сне, тяжело дышал, увеличивал частоту сердцебиения, а в один момент перестал дышать, как при апноэ. 

Однако самый страшный сон приснился под утро. Снилось Степану Андреевичу, что он проснулся, открыл глаза, посмотрел на часы на стене, понял, что пора вставать, но встать он не может. Ни одним мускулом своим он не мог пошевелить, и только глаза следили за неутомимо бегущей секундной стрелкой часов, которая на каждом своем обороте продвигала на очередное минутное деление минутную стрелку, а та двигала часовую. 

Степан Андреевич плакал от бессилия что-либо сделать и продолжал следить за тем, как комбинация стрелок на часах показала время отлета самолета из аэропорта греческого островка в московское Домодедово. Так он и проснулся - весь в слезах на мокрой подушке. Ура! Руки-ноги шевелятся! Это был всего-лишь сон. 

Он подскочил с кровати и побежал по кругу утренних процедур и ритуалов, не исключив и обязательного чаепития под телевизионные новости. Часы показывали, что времени до прибытия автобуса еще предостаточно, и он похвалил себя за силу воли и счастливый случай - не проспал. По телевизору показывали очередные несчастные случаи, рассказывали о конфликтах, и привычно казалось, что мир катится в тартарары. 

Степан Андреевич еще раз глянул на часы - есть время проверить почту... Что такое?! До прибытия автобуса в аэропорт оставалось больше времени, чем минутами раньше. Этого не может быть! Секундная стрелка бежала в обратную сторону - как обычно говорят, против часовой стрелки. 

Это было совершенно невозможным. Если часы идут в обратную сторону, то и он должен делать все наоборот, но делал-то он все в обычном порядке: скипятил воду, залил кипятком чайный пакетик в чашке, добавил ложку меда... Степан Андреевич достал блокнот с авторучкой, написал что-то вроде «Время сошло с ума!» и посмотрел на часы. Стрелки показывали на пять минут... раньше. Секундная стрелка продолжала бежать против часовой стрелки, что вовсе не значило, что часовая вертится, как надо - она тожа еле заметно ползла по кругу против часовой стрелки. 

Степан Андреевич растерялся не на шутку. Все происходящее означало, что он не улетит домой. А может, раз уж все происходит в обычном порядке и лишь часы своими стрелками идут в обратную сторону, то где-то на подъезде к отелю уже выруливает по узким улочкам автобус, а где-то в аэропорту техники готовят самолет к вылету, и он вылетит в Москву... Вот только во сколько часов и сколько минут? 

Он решил выйти в холл, чтобы не прозевать автобус, схватил собранный заранее чемодан, рванул к двери, споткнулся о сбившуюся ковровую дорожку и с размаху грохнулся о пол. Чертыхаясь, он поднялся, отворил дверь и побежал по лестнице, сгибаясь под тяжестью чемодана, набитого подарками. 

Дежурная девушка на рецепшен сообщила ему, что автобус еще не подошел, и до его прибытия еще около получаса. Степан Андреевич с опаской, но решительно взглянул на часы в холле и снова увидел жуткую картину - секундная стрелка бежала против часовой стрелки. В этом мире что-то шло не так - против шерсти. 

Решившись, Степан Андреевич, осторожно спросил у девушки: 

• Скажите! А что с часами?, - и он головой указал на настенные часы. 
• А что с часами?, - недоуменно пожала плечами девушка, бросив на них взгляд. - Часы как часы. Если только спешат на пару минут. Так это лучше, если чем бы отставали. 
• А во сколько завтрак?, - не унимался Степан Андреевич. 
• Как обычно, с пяти тридцати до семи часов, - снова пожала плечами девушка. 
• Как как?, - Степан Андреевич явно попал в какой-то зеркальный мир.
• А что? Разве полутора часов недостаточно? Никто еще никогда не жаловался, - кажется, девушка даже немного обиделась.

Совершенно растерянный, Степан Андреевич посмотрел на свои наручные часы, о которых почему-то забыл, но и они показывали то же время, что и настенные. Разве что настенные действительно спешили... В обратную сторону. 

Сделав догадку, Степан Андреевич подошел к зеркалу. Отражавшиеся в зеркале настенные часы показывали привычное расположение стрелок, соответствующее пяти минутам восьмого. Тогда он внимательно осмотрел свое отражение в зеркале, но не нашел в себе ничего необычного. И тогда ему в голову пришла совершенно дурацкая идея, от которой, тем не менее, веяло хоть какой-то надеждой на возвращение к прежним временам. 

Степан Андреевич, осторожно ступая задом наперед, поднялся на свой этаж, зашел в номер, разделся, лег на кровать, укрылся с головой одеялом и... уснул. Ему снова приснился сон. 

Огромные песочные часы в причудливой станине, вероятно, чтобы переворачивать их, когда в верхней колбе закончится песок. Сейчас верхняя колба, размером с бочку с квасом, была полной, а нижняя только-только начала наполняться песком. Возле часов, в кресле с высокой спинкой, очень похожем на трон, сидел старец, обмотанный простыней, на банный манер. 

Предполагая, что старец здесь не с проста, а часы определенно имеют отношение ко всем этим временным катаклизмам, Степан Андреевич обратился к старцу с вопросами.

• Здравствуйте! Вы случайно не знаете, что случилось со временем?, - и Степан Андреевич принялся сбивчиво пересказывать все, что с ним случилось с утра. 
• Время повернуло вспять!,- с серьезным выражением лица возвестил старец. - Настало время перевернуть часы времени, и время стало отсчитывать часы в обратную сторону. 
• Ничего не понимаю!, - затряс головой Степан Андреевич, пытаясь отогнать странное наваждение. - Как же это так - вспять?
• Когда время завершает свой ход, настает пора повернуть время вспять, - снова непонятно объяснил старец. 
• Как это понять - «Время завершает своей ход?». 
• Все имеет начало и все имеет завершение!, - важно и наставительно произнес старец. - Время тоже имеет начало и конец. Однако, чтобы время после его завершения вновь продолжилось, лучшее, что можно придумать, так это начать новый отсчет времени в обратную сторону. Это как качели или как маятник...

Голова пошла кругом от всей этой непонятной галиматьи. Степан Андреевич пошатнулся и упал, ударившись головой о что-то твердое. Похоже, он от удара головой потерял сознание. Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил себя на полу возле кровати - упал во сне. 

Оказывается, он просто спал, и ему снился сон, в котором время шло в обратную сторону. Обрадованно, но все же осторожно он перевел взгляд на настенные часы и довольно улыбнулся - часы шли, как и положено, по часовой стрелке. 

Под осью часовых стрелок было начертано название фирмы-производителя часов - «Хронос». Степан Андреевич вспомнил, что Хронос - это имя древнегреческого бога времени, который был известен тем, что по своему усмотрению мог повернуть время вспять, и к его услугам время от времени прибегали, чтобы вернуть невозвратимое, вернувшись назад во времени. 

В номер постучали, и женский голос сообщил:

• За вами приехал автобус в аэропорт.

Степан Андреевич улыбнулся: «Не проспал свое время!».

20 сентября 2014 года.

Остров Корфу. Греция. 

10-я мистическая история: Алкоголь и Бахус

Вопрос вопросов - это вопрос о причинах поведения и поступков человека. Эх! Если бы знать их все...

Степан Андреевич по обыкновению спустился из номера в холл отеля, чтобы провести вечер в любимых его уму наблюдениях за поведением людей. Вечером люди ведут себя по-особенному, и причиной тому алкоголь. 

Вот на креслах вокруг низкого, но широкого журнального столика, расположилась команда веселых старух. Они деловито и шумно проинструктировали официанта местного бара, который поспешил выполнить заказ. На столике появились фужеры с вином. Дамы энергично жестикулируя и перекрикивая друг друга опрокинули по первой. Затем они достали из вместительных дамских сумочек еще вина, собрав целую батарею бутылок, и вечерняя дискуссия клуба престарелых продолжилась. 

Степан Андреевич был немало удивлен тем, обстоятельством, что это вовсе не были его соотечественницы. Наблюдение за пьяными старухами было еще тем зрелищем, и он решил избавить себя от душевной травмы, переместясь от них подальше за стойку бара. На вопросительный взгляд официанта он попросил сделать ему безалкогольный мохито - изобретение и любимый напиток любимого им Хемингуэя. 

Старик Хэм любил по вечерам пропустить стаканчик-другой, но каждое утро он садился за стол и писал, писал, писал. Дожидаясь своего безалкогольхного мохито, Степан Андреевич сформулировал вопрос для исследований: «Зачем люди пьют?».

Вопрос о роли алкоголя в человеческой цивилизации - не праздный вопрос. За ним стоит гипотеза о большем, нежели в привычных представлениях, влиянии химии на поведение человека. Ведь алкоголь - это химия, изменяющая химию организма, что приводит к изменению поведения. Значит, на поведение человека действительно влияет химический состав организма и всего, что организм потребляет - воздуха, воды, пищи и ... алкоголя. 

Степан Андреевич не первый раз обращается к размышлениям об алкоголе. Ему на глаза попадалось много написанного об этом необычном химическом соединении, которое даже у химиков вызывает споры: то ли это органическое, то ли неорганическое соединение; то ли это щелочь, то ли кислота. По формальным признакам этиловый спирт относится к органическим щелочам, но... часто ведет себя, как примитивная неорганическая кислота. Да и сам термин «органический» изначально обозначает причастность таких химических соединений к наполнению живых организмов. 

Возможно, такое глубокое погружение в химическую науку было бы слишком для любительских исследований, но Степан Андреевич любил химию еще со школы и знал ее хорошо. В том числе, по вполне объяснимой причине - его родители всю свою жизнь проработали в школе учителями химии и биологии. Так бывает, что мировоззрение ребенка формируется не то, чтобы без участия взрослых, школы или царящей в стране идеологии, но под влиянием книг в домашней библиотеке. В домашней библиотеке Степы было много книг по химии, а журнал «Химия и жизнь» был источником новостей о мире. 

Именно благодаря этим обстоятельствам Степан Андреевич знал, что поведение человека в опасных ситуациях становится более энергичным, благодаря адреналинам, выделяемым в кровь надпочечниками. Однако именно алкоголь является превосходным растворителем адреналинов, и его даже небольшая доза алкоголя делает человека опасно бесстрашным. Фронтовые сто грамм имели на деле буквально такое назначение - сделать солдат бесстрашными. 

Это если война. Каждая порция адреналинов должна быть израсходована энергичными действиями по спасению жизни. Но в случае, если таких действий не было, адреналины начинают убивать нервные клетки, подобно яду. Люди, переживающие опасные состояния, накапливают несгоревшие адреналины, и такое состояние называется стрессовым. Вот почему, разозлившись или испугавшись, лучше подраться, чем перетерпеть. Алкоголь же приходит на помощь человеку, растворяя адреналины и спасая от стресса. 

Официант поставил перед Степаном Андреевичем высокий стакан со льдом, листочком мяты, долькой лайма, какой-то красной ягодой и газировкой. Мохито. Если бы в стакане был ром, то сходство с рецептом Хемингуэя было бы полным. Он был любителем жизни. И вот, кстати, еще один аспект отношений человека с алкоголем. Удовольствие. 

Активность этанола такова, что он легко вступает в реакции с множеством текущих в организме биохимических процессов. Это приводит к тому, что производство эндорфинов увеличивает обороты, и человек испытывает эйфорию, блаженство, кайф. Эндорфины предназначены Природой для поощрения живых существ за совершение действий, ведущих к выживанию, поэтому все действия такого ряда от приема пищи до секса, сопровождаются эндорфиновым удовольствием. Люди пьют, чтобы испытать удовольствие. 

Примечательно, но алкоголь не щадит и эндорфинов, производство которых он спровоцировал. Этанол растворяет эндорфины, и удовольствие скоро улетучивается. Правда, в этом есть и полезная составляющая. Избыток эндорфинов делает человека наркотически зависимым от действий, приводящих к удовольствию, а это может отвлекать от действительно полезных дел. Так что гипресексуальность легко вылечивается пьянством. 

Алкоголь имеет целый набор парадоксальных эффектов, в которых сталкиваются в конкурентном противоборстве польза и вред. Вне всякого сомнения, что алкоголь не просто влияет на поведение человека, но и изменяет самого человека в месте с поведением. Именно по этой причине алкоголь стал, ни много ни мало, частью традиций, ритуалов, быта людей. 

Совместная жизнь и работа людей является обязательным условием для успешного выживания. Однако каждый участник сообщества испытывает дискомфорт от вынужденных ограничений, что  в свою очередь, воспринимается, как угроза выживанию, и это явный парадокс. Люди начинают копить напряжение, ссориться, конфликтовать, разрушать царящие порядки, свергать лидеров. Управлять людьми в сообществе - непростое дело. И вновь в ход идет алкоголь. Адреналины дискомфорта социального подавления растворяются, и пьющие граждане куда как менее опасны для государства. 

Опасен человек и сам для себя. Головной мозг человека состоит из космически огромного числа клеток-нейронов, похожих на паучков, которые сцепились ножками между собой. По цепочкам из этих ножек к неисчислимо большом числе вариантов предаются электрические сигналы, что и составляет работу мозга. Но есть один необычный механизм. Ножки не соединены, подобно скрученным электрическим проводам. Между ножками есть зазоры-синапсы, заполненные особым веществом. В синапсах скорость передачи сигнала падает со скорости света до скорости автомобиля в городе. Считается, что такое замедление скоростей предохраняет мозг от разрушения. Алкоголь еще более снижает скорость прохождения сигналов через синпасы.

Степан Андреевич хрюкнул соломинкой, и понял, что коктейль закончился. На душе было легко. Мир был прекрасен... Что?! Неужели официант ошибся и все-таки добавил в мохито рому? Официант, заметив реакцию посетителя, коварно улыбался. 

• Не сердись! Так будет лучше! Ты сам только что сказал, что высокие скорости мысли ни к чему, - миролюбиво пытался сгладить ситуацию официант. 
• Да я же не пью!, - возмутился Степан Андреевич. 
• Мне-то не ври!, - снова улыбнулся официант. - Я вашего брата за версту вижу. 

Степан Андреевич опешил. Он не мог ошибаться - официант говорил по-гречески, но все было понятно. 

• Удивлен?, - улыбаясь, продолжил официант. - Не удивляйся! Ты не полиглот, и это не сон. Оглянись!

Степан Андреевич оглянулся вокруг себя и не увидел привычной обстановки холла отеля. Он обернулся к официанту, и теперь не увидел барной стойки. Официант полулежал на кушетке в интерьере какого-то дворца с узнаваемыми элементами древнегреческого дизайна. На тарелке перед ним лежали грозди винограда. Он по-прежнему улыбался. 

• Что происходит?, - волнение Степана Андреевича было искренним и сильным. 
• Да так. Хочу помочь тебе в твоих размышлениях о роли вина, - собеседник был явно настроен на продолжение беседы. - Я в некотором смысле имею к этому некоторое отношение, потому как курирую виноградарство и виноделие, и среди людей я известен, как Дионисий, хотя, еще одно мое имя - Бахус - более популярно. 

«Может это сон, но, в любом случае, информация о вине от такого источника определенно была бы эксклюзивной», - успокоил себя Степан Андреевич. 

• Я не буду пересказывать мифы людей об истории виноделия. Ты ищешь ответ на вопрос «Зачем?». Назначение вина не только в том, что пришло тебе в голову. Задумывался ли ты, о том, что человек все время развивается, растет, и это бывает опасно и для самого человека, и для человечества, и для нашей планеты. Вопрос развития человека - это вопрос скорости развития. Это можно было бы сравнить с цепной ядерной реакцией. 

Перед богами, и не только олимпийскими, стоит парадоксальная задача. С одной стороны, нужно способствовать развитию человека, с другой - сдерживать это развитие. Тормозов для развития существует несколько - религии, очерчивающая границы дозволенного, физиология, возвращающая человека к животным мотивам поведения, пороки, уводящие развитие в сторону от опасных путей, ну, и химия - наркотики и алкоголь. Вино признано лучшим из химических ограничителей развития человека. 

Лучших результатов в сдерживании развития удалось добиться, комбинируя все эти методы, объединяя их вокруг винопития. Алкоголь оказался великолепным социальным и психологическим катализатором. Если человек выпивает, то он в безопасности. Особого внимания заслуживают непьющие. За ними нужен глаз да глаз. Приходится идти на хитрости, чтобы приобщить их к вину. В некоторых случаях, даже вино не помогает сдержать рост человека, и тогда вводится в действие программа прекращения жизни конкретного человека, и вновь вино оказывается лучшим из средств достижения цели. 

У вина есть еще одна задача, которая, на первый взгляд, может показаться малогуманной. Ты ведь знаешь, что определенная часть людей может называться людьми с натяжкой. Они недалеко отошли от животных и живут, преимущественно, на основе инстинктов. Однако божественной милостью все же наделены, и у них есть примитивный разум. Такие люди опасны для человека. По-хорошему, их нужно было бы уничтожать или изолировать, но есть вино, и они становятся просто пьяницами, живут недолго, спиваются и умирают. 

Полярная ситуация существует с высокоразвитыми людьми. Алкоголь для них не опасен ни в смысле потери здоровья, ни в смысле умственной деградации. Более того, сдерживая, сглаживая, делая ламинарными умственные процессы, вино помогает постигать сложные истины. Помнишь «Истина в вине!»?. Слова принадлежат греческому поэту Анакерону. Люди искусства неспроста воспевают вино. 

Ну, и на закуску, - Дионисий улыбнулся. - Вода, как оказалось, - вовсе не лучший напиток. Очень скоро вода портится. Особенно в жарком климате. А в море воды вокруг полно, а пить нечего. Вино хорошо просто, как вода, которая не портится долгое время. 

Степан Андреевич вспомнил молодые лейтенантские годы, когда сразу после выпуска из военного училища угодил на полигон на целых три месяца. Было жаркое лето, переходящее в жаркую осень, и первое, с чем сталкиваются неопытные военные - это дизентерия. Спас лейтенанта старый прапорщик, который напоил его спиртом, и все недуги, как рукой сняло. Ежедневная профилактическая доза спирта в офицерской компании стала норой. 

Ну, что ж. Картина о роли вина в истории человека сложилась. Степан Андреевич почувствовал, что веки смыкаются, и он сейчас заснет. Он поднялся и побрел куда-то в сторону. 

Проснулся Степан Андреевич в своем номере. Голова напомнила, что накануне он выпивал, и не мало. Он так и не смог вспомнить, чем закончился его разговор с... Дионисием или официантом? Не важно! Степан Андреевич снова узнал новое. А что может быть интереснее, чем это?...

19 сентября 2014 года. 

Остров Корфу. Греция. 

9-я мистическая история: Афалины и амфибии

Бывает, действия человека кажутся совершенно нерациональными, не имеющими объяснения. Однако у человеческого поведения всегда есть причины. Просто некоторые из таких причин остаются вне поля наших знаний о мире. 

Степан Андреевич любил море. Да и просто любые водоемы типа прудов или водные артерии вплоть до ручьев. Подходя к береговой черте, разделяющей земную и водную среды, он испытывал особое чувство - его тянуло к воде, а может быть, даже в воду. Он мог часами сидеть на берегу и смотреть на застывшую в штиле, протекающую мимо или набегающую волнами водную материю. 

В то же время, Степан Андреевич категорически не принимал общепринятого формата возлежания у воды с периодическими окупаниями. Уж больно это все напоминало кадры из телепередачи «В мире животных», знакомящих людей с образом жизни тюленей, морских котиков и морских слонов. Пляж, заполненный этими морскими млекопитающими, один в один похож на людской где-нибудь на морском курорте. 

Хоть какой-то причиной, объясняющей многочасовые ежедневные возлежания на пляже, могло бы стать одновременное присутствие в одном месте голых мужчин и женщин. В приложении к себе Степан Андреевич считал бы эту причину чем-то близким к извращениям, и потому сегодняшней причиной того, что, сделав заплыв за буйки, он остался на пляже, были наблюдения за людьми в попытках найти ответ на вопрос: «Зачем они здесь?». 

Разумеется, одних только наблюдений для решения исследовательской задачи было бы недостаточно, и Степан Андреевич стал привычно и с удовольствием размышлять, прикладывая к наблюдениям усилия пытливого ума. 

Аналогия с морскими животными, хоть и избитая, но все же достаточно привлекательна, чтобы начать хоть с чего-нибудь. Если верить биологам, то все эти киты-дельфины, сирены, ластоногие  прошли трудный путь из воды на сушу и обратно в воду. Что-то не понравилось им на земле, и они вернулись. 

Да и кому понравятся вдруг придавившая к земле сила тяжести, и ограничение в перемещении - в воде можешь двигаться во все стороны, а на суше только на плоскости, за исключением, разумеется, птиц. Аналогий проявляется множество. Например, то, что испытывает новорожденный, который до этого плавал и не дышал, вдруг вдыхает в себя обжигающий кислород и теперь может только лежать и орать. 

Физиология напоминает нам об отношениях с водой вообще и морем в частности. У нас и кровь-то соленая, потому что пресную воду мы узнали гораздо позже, чем морскую. И плавать мы умеем без обучения, потому что уже плавали раньше, и генная программа плавания осталась с нами навсегда. 

В нескольких японских горных озерах, подогреваемых вулканическими гейзерами, до сих пор по шейку в воде сидят обезьяны, спасаясь от морозов: в воде-то всегда не ниже нуля по Цельсию. Да еще и молюски-ракушки - эти вкусные и питательные морепродукты - всегда под ногой. Нащупал ножкой, нырнул, достал и съел. И тепло, и сытно. 

Степан Андреевич вспомнил, как он в своем деревенском детстве с такими же пацанами ловил раков или налимов, отыскивая чувстительными ножками их норы. Опасность быть прихваченным за пальчик ноги клешней рака только подогревала азарт. Раки, сваренные в котелке на костре, были хороши. 

Вспомнилось детство, вспомнились и детские книги. Замечательная книжка «Человек-амфибия» была любимой, а фильм по книге - культовым для всех его сверстников, конкурируя только с  фильмами об индейцах, пиратах, путешественниках и партизанах-разведчиках. 

Ихтиандр или в переводе рыбо-человек тоже вышел из воды и вернулся в воду. Вся идея романа сводилась к мысли о том, что в море хорошо, и нужно нам всем возвращаться. Акваланги, подводные лодки и батискафы - все это наши попытки вернуться или испытать давно забытое чувство комфорта от пребывания в водной среде. 

Степан Андреевич обозрел взглядом изгибающееся побережье большой морской бухты и нашел еще одно подтверждение своим гипотезам. Вдоль берега тянулись деревушки одна за другой. Люди вышли из моря, но так и остались возле бывшего родного дома, боясь удаляться от него. А те, которых жестокая цивилизация все же удалила от моря, возвращаются к нему и лежат на пляжах, чтобы по первому же безотчетному зову сердца погрузиться в воду. 

Если фантастически пофантазировать, то не исключено, что какие-то люди взяли да и по-настоящему вернулись в море или в пресную воду рек и озер. Откуда тогда все эти истории о русалках, сиренах и водяных? Ведь ничего не стоит жить в море, подобно дельфинам или китам, поднимаясь к поверхности, чтобы вдохнуть кислорода, и обратно в родную стихию. 

Определенно жара не способствовала движению мысли, и Степан Андреевич вновь отвлекся от размышлений, переключившись на наблюдения. Еще одним занятным наблюдением об отношениях людей с водой стали наблюдения за детьми. На мелководье плескались и верещали, подобно воробьям, дети-дошкольники. Никто не будет отрицать, что вытащить детей из воды - это непростая проблема для их взрослых родителей. Дети не вылазят из воды, и если делают это, так только по принуждению. 

Степан Андреевич, осознанно прислушиваясь к своим чувствам, пошел к воде, вошел в нее и нырнул в глубину. Он захватил столько воздуха, чтобы проплыть под водой как можно дальше. Вдруг слева от себя он увидел то, что заставило его ужаснуться. Тонул ребенок - мальчик трех лет. Вероятно он упал или прыгнул в воду с каменистого мола, уходящего от берега в море метров на тридцать. Это было уже глубокое место. 

Если люди тонут, то это вовсе не выглядит, как принято обычно считать. Люди не кричат, их сковывает ужас, они не могут подняться на поверхность, чтобы вдохнуть. В легких оказывается все больше воды, и тело опускается на дно. Все это видел сейчас Степан Андреевич, и просчитав, что вынырнуть и подплыть, а затем вновь нырнуть за малышом будет уже непозволительно долго, он широкими гребками двинулся под водой к тонущему. 

Степан Андреевич подплыл снизу, подтолкнул мальчика к поверхности и подержал немного, чтобы он мог несколько раз вздохнуть, а затем, все также оставаясь под водой, поднес его к камням, и малыш быстро, как обезьянка вскарабкался по камням и побежал по ним к берегу, набирая в легкие воздуха, чтобы заорать. И он заорал, поднимая переполох среди отдыхающих. 

А Степан Андреевич заинтересовавшись каменной стеной мола, увидел в ней грот или пещеру, и поплыл туда... Вообще-то у него уже давно закончился запас кислорода, он вдохнул, набрал в легкие воды и опускался, теряя сознание, в глубину. Все, что он видел, было на деле лишь предсмертной галлюцинацией. Сознание померкло. Мозг еще поживет несколько минут без кислорода, а потом...

На пляже его, конечно же, не хватились. Уж если за малыми детьми не смотрят их родители, то кому нужен взрослый, ни с кем не знакомый мужчина? Море - это еще и статистика несчастных случаев. Грустно вот так попасть под статистику. Однако есть статистика явления, а есть статистика исключений. Ничтожно малая, но все же статистика. 

В противовес несчастному случаю вдруг да и случится случай счастливый. Удивительно, но предсмертные галлюцинации Степана Андреевича все продолжались. Сам он думал, что погружается в глубину, приближаясь к красивым камням и водорослям на дне. Движения его стали непривычно гибкими. Он извивался и плыл с довольно приличной скоростью. С поверхности падали, пронзая толщу вод, солнечные лучи. Что происходит?

• Ну, ты даешь! Прямо у меня из под носа выхватил утопающего!, - послышался голос в голове Степана Андреевича. 

Он обернулся и увидел улыбающегося дельфина. 

«Афалин!», - узнал Степан Андреевич самый известный вид дельфинов. 

• Афалины - это нам нравится! Красиво! Мы и сами стали себя так называть!, - голос продолжал звучать под верещание дельфина. 

«Что происходит? Я под водой. Я не дышу, но и не тону!», - лихорадочно соображал Степан Андреевич. 

• Ты меня удивил!, - продолжил голос, и Степан Андреевич на всякий случай заозирался по сторонам. - Обычно людям нужны годы тренировок для того, чтобы задерживать дыхание на пять минут. Сам догадался?
• Это ты говоришь?, - спросил Степан Андреевич, обращаясь к дельфину, но почему-то не раскрыл рта. 
• А здесь еще кто-нибудь есть?, - шутливо переспросил голос, и Степан Андреевич стал думать, что действительно говорит с дельфином. 
• Не пугайся, брат! Я вижу, ты освоился в воде, но не увлекайся - нужно подниматься наверх, чтобы запастись воздухом. Хватайся за плавник, отплывем от берега. 

Степан Андреевич схватился обеими руками за спинной плавник дельфина, как он это видел в телепрограммах о цирковых номерах, когда дрессировщик плыл вместе с дельфинами. 

• Поплывем небыстро, но ты все же прикрой глаза - они у тебя   устроены не очень удобно для плавания под водой, - и дельфин поплыл от берега, набирая скорость. 

Через пару минут он направился к поверхности. Оба всплыли, оба вдохнули свежего воздуха и так же вдвоем погрузились в глубину.

• Хочешь к острову слетаем? Там безлюдно. Поплаваем на мелководье, поговорим, - предложил дельфин. 
• Поплыли, - согласился Степан Андреевич, и они вновь заскользили сквозь водную плоть моря.

Они еще несколько раз поднимались к поверхности, чтобы подышать, и скоро были у небольшого пустынного островка. Степан Андреевич сел на камни - так все-таки привычней, а дельфин плавал у его ног. Разговор продолжился. 

• Как мне все это понимать?, - начал выяснять суть происходящего Степан Андреевич. 
• Предположу, будто я понимаю, что ты имеешь ввиду, - ответил дельфин. - Ты был под водой, увидел тонущего ребенка, поспешил к нему, и в тебе, помимо твоей воли, включился другой режим дыхания, похожий на тот, который используем мы. 
• Ну, это, может быть и важно, но точно не главное, - уточнил Степан Андреевич. - Почему я слышу тебя? И понимаю. И почему ты говоришь? Дельфины и в самом деле разумны?
• Дельфины разумны, и люди давно об этом знают, - пояснил дельфин. - Ты меня не слышишь. Я передаю тебе свои мысли, а ты их привычно переводишь в слова. Представь, что твои мысли звучат во мне, как ультразвуковой клекот.

Дельфин улыбнулся, хотя казалось, что он улыбается всегда. 

• Это был великий день, когда мы научились слышать и понимать мысли людей, - стал рассказывать дельфин. - Без этого мы были бы просто умными морскими животными. Примерно такими, как ваши обезьяны. Но вы, люди, обо всем задумываетесь, размышляете, строите гипотезы и ищете им доказательства. Вы думаете очень медленно, но эта ваша низкая скорость мышления дает вам успеть понять суть многих явлений. И мы тоже стали понимать многое, хотя не всегда понимаем мотивы ваших действий. 
• Расскажи мне историю дельфинов, - попросил Степан Андреевич.
• Расскажу, только коротко. Признаюсь, мы устаем от общения с людьми. Нас как-то очень быстро перегружает информацией - у вас столько всего в голове..., - снова улыбнулся дельфин. - Вы думаете медленно, но скорость переключения между мыслями у вас просто поразительная. Мы можем думать только об одном в один момент времени.... Так что я ограничусь коротким рассказом, а потом отвезу тебя обратно. 

Степан Андреевич приготовился узнать необычайно важное о том, что его давно интересовало - о разуме и разумных существах. 

• Ваши ученые уже давно знают, что предки дельфинов сначала  были морскими животными, затем вышли на сушу, развивались, как сухопутные животные, а потом, при повсеместном похолодании сначала грелись в воде, стали нырять и скоро совсем переселились в море. Обратно в море. А вы..., - дельфин помолчал. - В те времена многие животные возвращались в море. И люди тоже. Но вы все же почему-то остались жить на земле. 
• Получается, что люди имеют в предках морских животных, которые выбрались на сушу, потом люди вернулись в море, но не приняли этого образа жизни, и остались на земле?, - уточнил Степан Андреевич.
• Заметь: только люди сначала пожили снова в воде, а потом вновь вернулись на сушу. Только люди. Не обезьяны, среди коих вы были самыми развитыми приматами - гоминидами, - дельфин явно наслаждался эффектом от демонстрации своих познаний. 
• Уточню еще раз: люди уходили жить в воду, а потом вернулись на сушу?, - спросил Степан Андреевич. 
• Да. Именно так. Вы прожили в воде относительно недолго. С вами успели произойти только небольшие изменения. Например, исчезло оволосение тела, форма носа изменилась, вы разогнулись, и потому, когда вышли на сушу стали прямоходящими, - дельфин явно разбирался в вопросе. 
• Ну, да. А если бы остались, то стали бы похожими на вас?, - пошутил Степан Андреевич. 
• Часть людей осталась в море, - серьезно ответил дельфин. - У них срослись задние конечности, выросли перепонки между пальцами. Это тоже люди, но, конечно, им до вас далеко - живут обособленно, не развиваются, с нами не общаются. Только едят и размножаются, да еще боятся вас - людей, и потому прячутся. 

Это было не то чтобы новостью, но если верить дельфину, да и просто тому, что происходит, то подтверждение догадок о морском варианте развития людей было открытием. 

Они поговорили еще совсем немного, хотя Степану Андреевичу было много о чем спросить дельфина. Однако дельфин стал мотать головой, надолго уходить под воду, и появившись у поверхности в очередной раз, взмолился:

• Слушай! Я больше не могу. У тебя столько мыслей, они так стремительны, что я не выдерживаю напряжения, торможу и вот-вот отключусь. Поплыли обратно, только молю - ни о чем меня больше не спрашивай. Приходи завтра на пляж, ныряй, позови меня, и еще поговорим, - и дельфин подставил спинной плавник. 

На берегу по-прежнему лежали, словно тюлени, отдыхающие, но теперь-то Степан Андреевич уже не осуждал их за бездумное проведение времени. Он знал, что люди тоскуют по временам, проведенным в море и тянутся к воде, испытывая необъяснимую ностальгию. «Дельфин» - слово греческое и означает - «брат». 

18 сентября 2014 года. 

Остров Корфу. Греция. 

8-я мистическая история: Античная история двух цивилизаций

Если люди или животные собрались и живут вместе, то их объединяет что-то общее, например, то, что вместе проще охотиться и защищаться. Однако есть особые основания для объединения, и тут уж кому как повезет. 

Степан Андреевич шел через оливковую рощу, срезая путь между двумя приморскими деревеньками. Он просто путешествовал в поисках впечатлений. Несмотря на жаркий день, в лесу было прохладно. Именно в лесу, потому как оливковые деревья здесь достигали огромного роста - метров семь или даже восемь. 

На ум приходили слова экскурсовода с каким-то старинным именем. Весь остров Корфу засажен оливковыми деревьями, и было это, по его словам, так. В какие-то далекие времена остров выкупили у кого-то венецианцы, в смысле предприниматели из Венеции. Оливковое масло было в цене, но производилось преимущественно на острове Крит. Так вот новые хозяева решили наладить производство и на этом острове, для чего обещали местным жителям вознаграждение за каждое вновь посаженное оливковое деревце. 

Жители в погоне за премией принялись сажать оливковые деревья, да так, что у венецианцев навряд ли нашлось бы столько денег в премиальном фонде, и они сделали вид, что пошутили. Нормальные люди разозлились бы, да и повыкорчевывали бы все, что посадили, но островитяне оказались незлобливыми людьми и только посмеялись над шуткой. 

С тех пор к оливковым деревьям у местных жителей сложилось особое отношение. Деревья вроде бы растут себе, но не так, как на землях производителей оливкового масла, окультуренно, а совершенно диким образом. За деревьями нет никакого ухода, ветки никто не обрезает и не подвязывает. Да и урожай собирается не руками, как в остальных местах - ведь там деревца небольшого роста, а самопадом, то есть собираются оливки, упавшие с деревьев. 

В прежние времена да и сейчас под деревьями расстилают сетки, чтобы удобнее было собирать плоды с земли. Экскурсовод даже пошутил на этот счет, что урожай оливок зависит от того, насколько ветреной была погода во время их сбора. Если ветры были сильными, то и урожай высокий. Такое отношение к труду вызвало у Степана Андреевича восхищение, восходящее к известной поговорке «Что Бог пошлет!» или вот еще одна - «На все воля божья». 

То ли казалось, то ли это было так на самом деле, но в оливковом лесу Степан Андреевич чувствовал себя необычайно комфортно. Его охватило какое-то физическое ощущение счастья, как если бы он выпил рюмку водки, но он был трезв. А может, оливковые деревья источают особый вид фитонцидов? Ведь именно оливковое масло добавляют в камедь, чтобы получить самый сильный вариант мирры, этого религиозного благовония. 

Тем не менее, секрет феномена оливкового масла, каким-то особым образом связанного с развитием античной цивилизации, именуемой древними греками Элладой, оставался непостижимым. Оливковое масло производилось в больших масштабах, но оно не могло иметь большого потребления, потому что не употребляется в пищу в больших количествах. Если заправить маслом традиционный греческий салат, то масла понадобится всего две-три столовых ложки. 

Кому, зачем и в каких случаях еще нужно масло, чтобы стать основой торговли? Может... Смелая догадка осенила Степана Андреевича, ходко шагавшего по оливковому лесу. Светильники! Вместо того, чтобы с заходом Солнца лечь спать, прильнув к теплому боку жены, греки зажигали светильники, заправленные оливковым маслом, и искали, чем бы занять дополнительное время жизни. Посудите сами. В светлое время суток все люди работают, а в темное - спят, и если темное нерабочее время дать людям свет, то они будут разговаривать, петь, играть на музыкальных инструментах, сочинять и читать стихи, писать и читать книжки. 

Греческая цивилизация начала отсчет с тридцатого века до новой эры, а это значит, что более семиста шестидесяти тысяч вечеров они занимались чем-то, определенно развивающим их. Вот тебе и оливковое масло! Степан Андреевич воодушевился ходом мыслей и зашагал еще веселее. 

Кстати, о вечерних занятиях. Известно, что греки применили слоговую систему записи речи в ее письменном варианте. Это было несложно, и не требовало долгого обучения грамоте, что сделало образование по-настоящему демократичным и массовым. Правда, писать на покрытых воском деревянных дощечках было не так удобно, как на бумаге. Однако пергамент и папирус тоже использовались, хотя и стоили дорого. 

Степан Андреевич ступал по тропинке, пролегающей через оливковый лес, и продолжал рассуждать о роли оливкового масла в судьбе цивилизации. Что-то такое очень знакомое будто вертелось на кончике языка, но никак не формулировалось в мысль. Оливковое масло не использовалось в больших количествах, но производилось в больших. Парадокс... Куда-то же оно должно было деваться... Археологи нашли - откопали в земле и обнаружили в море среди останков потонувших морских судов глиняные сосуды для хранения и перевозки оливкового масла. 

Масло производится, хранится и перевозится..., но не используется никуда, кроме как для медицинских растираний, сжигания в лампадах и как деликатесная приправа к еде. Да это же аналог денег! Вернее... Своего золота на Балканском полуострове не было. Серебра было немного. Много было меди и железа. Первые деньги были железными прутками типа карандашей в магазинах «ИКЕА». Шесть штук, зажатых в ладонь составляли драхму. Медные монетки назывались халк и лепта. Золотые были редкостью и попадали в Элладу в ходе торговых операций. Из золота делали электры - монеты из сплава золота и серебра. 

Так вот о деньгах. Деньги ничего не стоят, если участники торгового обмена не договорятся об их стоимости. Однако всегда должен оставаться общий знаменатель, с которым можно сравнивать и которым можно измерять ценность денег. А может, таким общим знаменателем было... оливковое масло? Вот его и хранили, и перевозили, и продавали, и покупали, как ценный предмет стабильной стоимости. А для облегчения мелких торговых операций, например, на базаре, использовались монеты. Другого в голову Степану Андреевичу не приходило, но он был рад и этому, просто коротая время пути приятным занятием - размышлениями. 

Аристотель называл оливковое масло жидким золотом... Степан Андреевич посчитал, что исследования закончены успешно, и переключил внимание на то, что окружало его по пути. Тропинка. Огромные оливковые деревья с толстыми узловатыми стволами. Солнце почти не проникает сквозь густую сетку узеньких листочков, и внизу царит полумрак. Не такой, конечно, как в еловом лесу...

Новый виток размышлений охватил Степана Андреевича. Как же он забыл одну замечательную поговорку о деревьях, раскрывающую особую их суть: «В сосновом лесу молиться, в березовом веселиться, в еловом повеситься». Разные деревья по-разному влияют на человека, а может, разные деревья строят разные отношения с людьми. Друиды что-то знали об этом. Они считали деревья не просто живыми существами, а еще и разумными. 

В идеях друидов может быть больше правды, чем кажется на первый взгляд. Клетки головного мозга во всем своем колоссальном множестве образуют разум и личность. Клетки деревьев тоже многочисленны. А за долгую жизнь дерева между клеткам образуется очень большое число связей. Ведь и человек, чем старше, тем мудрее. 

Продолжительность жизни оливкового дерева поразительно долгая - от пятиста лет до полутора тысяч. Где-то есть, и об этом говорил на днях экскурсовод со старинным именем, несколько деревьев - ровесников Иисуса Христа. Они до сих пор плодоносят. Может секрет культа оливкового дерева и оливкового масла именно в этом? И Степан Андреевич вновь удовлетворился ходом мысленных исследований на ходу. 

Вдруг он увидел удивительное - чуть в стороне от тропинки росло оливковое дерево, подтверждающее слова экскурсовода о долгой жизни этих деревьев. Толстый узловатый ствол обхвата в три-четыре, будто скрученный из жгутов. Мощные сучья и раскидистая крона. В стволе дупло в рост человека. 

Испытывая мальчишеское любопытство, Степан Андреевич приблизился к дереву, с восхищением осмотрел, обошел по кругу, заглянув в дупло. Решившись, он шагнул в дупло, и...

Не успел он повернуться вокруг себя ко входу-выходу из дупла, как услышал какой-то странный поскрипывающий шелест. Он обернулся и испытал ужас - дупло быстро, на глазах затягивалось извивами стволовых жгутов, превращаясь в подобие решетки. 

Жгуты плотно стянулись и движение их прекратилось. Степан Андреевич оказался в ловушке, похожей на клетку. Паника охватила его. Канцелярский нож, который он носил всегда с собой явно не поможет. Кричать? По этой тропинке редко кто ходит. Что вообще происходит? Он попытался руками раздвинуть жгуты ствола. Бесполезно! 

Становилось душно. Внутренности дерева испаряли тяжелый масляный запах. В глазах его померкло. Ему показалось, что стены ствола дерева сжимаются внутрь и он сейчас погибнет, будучи раздавленным. Почти на грани потери сознания он услышал голос. Вернее, в его голове стали возникать картины. Явно не его авторства. Он просто никогда не видел такого мира ни вокруг себя, ни в кино, ни читал ни в какой из книг об этом. 

Через некоторое время картины все же оформились в какие-то слова, звучавшие в его голове. «Это слуховые галлюцинации. Я умираю!», - с отчаянием подумал Степан Андреевич. Слова же оформлялись в чей-то голос. 

• А ты занятный!, - в голосе звучала ирония. - Вон сколько версий придумал о деревьях. 
• Кто это?, - вскрикнул Степан Андреевич, но его голос прозвучал глухо в тесном пространстве дупла. 
• Просто послушай, если уж попал сюда, - продолжил голос. - Есть много миров, и каждый мир сложен из разных частей. Мир животных, мир каждого вида животных, мир человека, есть океанский мир и морской, даже в небольшом водоеме есть свой мирок. Дождевые черви под землей имеют свой мир. Мхи, лишайники, грибы - это тоже миры. Ты согласишься, что каждый муравейник в лесу - это целый мир. Растения тоже имеют свои миры. Ты сейчас в мире оливковых деревьев. Все эти миры связаны друг с другом, влияют друг на друга, обмениваются информацией, материей, энергией. Все эти миры в разной степени разумны. 

Когда-то давно мир оливковых деревьев вступил в отношения с миром людей. Некоторые жрецы были буквально переводчиками в этих отношениях. Мы помогали людям, люди помогали нам. Люди сделали наш мир огромным, выращивая оливковые деревья и заботясь о них. Мы помогали людям продвигая среди других людей идеи о пользе оливкового масла и его высокой ценности - для светильников, для здоровья, для религиозных обрядов, для торговли. В некотором смысле можно сказать, что наши цивилизация развивались параллельно, помогая развиваться друг другу. Посвященные знают об этом. Остальным знать не обязательно - найдутся люди, которые захотят проверить это самым жестоким образом... 

Ну что ж. Ты побывал в гостях. Узнал о нас. Не обижайся за то, что удержали тебя, и возможно, напугали. Ты свободен. 

Жгуты огромного ствола вновь пришли в движение, раздвигаясь в прежнее дупло. 

Степан Андреевич очнулся и обнаружил себя, прислонившимся к стволу большого оливкового дерева с огромным дуплом. Наверное, он присел отдохнуть и уснул. Кажется, он даже видел какой-то странный и даже страшный сон. Он с трудом вспомнил, что шел из одной деревни в другую, и вспомнив, продолжил путь. 

Степан Андреевич все никак не мог вспомнить то, о чем он думал, пока шел. Что-то смутно вертелось в голове, как утренний сон, воспоминания о котором уже развеялись, но осталось впечатление. Степан Андреевич испытывал впечатление, словно прикоснулся к какой-то важной тайне, правда, он не мог вспомнить, к какой именно. 

Оливковый лес закончился, и он вышел к деревне. Первым на единственной деревенской улочке ему попалась лавка, в которой продавали мыло ручной работы, мочалки на веревочках, какие-то бутылочки и флаконы. 

Хозяин магазина - улыбчивый старик, определенно скучающий здесь на отшибе от хожих туристических троп, явно обрадовался посетителю. 

- Калиспера!, - приветствовал он Степана Андреевича. 
- Здравствуйте!, - ответил старик. 
- О! Русский!, - старик поднял брови. - Добро пожаловать! Не желаете ли бутылочку прекрасного оливкового масла холодного отжима? 
- Из этого леса?, - пошутил Степан Андреевич. 

Старик изменился в лице и пристально вгляделся в лицо Степану Андреевичу, и его это смутило. - Ты был в лесу?, - с волнением в голосе спросил старик. 
- Ну, был. Прошел насквозь, - Степан Андреевич не понимал причин смены настроения старика. 
- И ничего тебя не удивило?, - допытывался старик. 
- Лес как лес... - пожал плечами Степан Андреевич. 
- Ну, ладно!, - кажется, успокоился старик. - Масло берешь?
- Беру...

В нашем мире есть много интересного. А интерес - это поиск полезного. Ищите и... 

17 сентября 2014 года. 

Остров Корфу. Греция. 

7-я мистическая история: Апостолы и ученики

«Век живи - век учись!» - с этой пословицей не поспоришь. Однако как ее исполнить? Что значит учиться? Как это? Что для этого нужно делать? В школу ходить?...

Степан Андреевич оказался в окружении забавных малышей. Рядом с ним в автобусе расположились мамы и папы с детишками от года до шести. Они галдели, смеялись, капризничали, плакали... 

Произошла ошибка. Степан Андреевич оплатил обзорную экскурсию по острову, но попал на экскурсию по местным монастырям. То ли автобус перепутал, то ли чего-то не понял, когда оплачивал. И вот он ехал и смотрел в окно «Неоплана» под детский гам. 

Похоже, он попал не совсем в свою компанию. В автобусе ехал поп из России во всей своей черной и определенно не по погоде жаркой амуниции, с полагающейся бородой, хвостиком на затылке и с внушительных размеров крестом на груди. Дети оказались младшим поколением большой семьи - дед с бородой и, возможно, тоже священник, его жена и бабушка внуков, родители детей. Все они, как скоро понял Степан Андреевич, были весьма набожными. В остальных пассажирах автобуса он вскоре опознал особых людей, озабоченных религиозными ритуалами. Степан Андреевич затесался в компанию с паломниками. 

Забавно было слышать разговоры старшего и младшего поколений религиозной семейки. На невинные вопросы мальчика трех лет его дед отвечал обстоятельно, объясняя обычные вещи промыслом божьим или чем-то вроде того. Время от времени мальчугану предлагалось помолиться, и тот что-то шептал. Крестился он тоже забавно. 

Все это Степан Андреевич слышал краем уха. Другим краем он слушал экскурсовода, который рассказывал историю христианства, крещения острова, тяжелых годах для христиан, роли римских императоров в страданиях истинно верующих, а также о святых, которым посвящены монастыри, и сегодня их предстояло посетить. 

Мимо в окне пробегали маленькие домики горных деревушек, отвесные скалы серпантинной дороги, огромные деревья диких оливковых садов. Вся эта зрительно-слуховая композиция навевала мысли, и Степан Андреевич размышлял, ни много ни мало, о роли религии в судьбе человеческой цивилизации. 

Ведь что получается: жили себе греки, не тужили, поклонялись греческим богам, неплохо ориентировались в том, к кому из богов с какой просьбой обращаться, а боги, в свою очередь, как могли помогали людям. Науки, искусства, архитектура, спорт, походы и завоевания - высокий уровень развития, до сих пор откликающийся в нашем современном мире научными терминами, философскими школами и, самое главное, представлениями о природе человека. 

Чем были плохи греческие боги, если при них греки жили припеваючи? Ведь это же были свои боги, местные, с горы Олимп, и если верить в одну из версий о богах, то это просто люди, прошедшие путь из людей в боги через стадию героев, совершивших подвиг. То есть, греческие боги были выходцами из греков. 

Конечно, такие мысли, с точки зрения принадлежности Степана Андреевича к православно-христианской конфессии, были крамольными, но ведь на то они и мысли, чтобы их думать. В конце концов, почему не поставить в мыслях вопрос ребром - что хорошего получили греки от христианства? 

От греческого, а затем и от римского язычества мир получил цивилизацию, по дорогам которой до сих пор ездят в Европе. Да и в другом язычестве - славянском, в котором богов не меньше, чем олимпийских, тоже дела у людей ладились исправно. И грамота была, и ремесла, и торговля, и мореплавание, и освоение земель. 

Получается, что христианская религия, а равно и подобные монотеистические конфессии затормозили развитие человечества, как если бы кто-то сбросил газ, нажал на тормоз и переключился на пониженную передачу. 

Заплакала самая маленькая, годовалая девочка, возвращая Степана Андреевича из опасных размышлений в реальный мир. Автобус, паломники, дети, экскурсовод. Он в этот момент рассказывал что-то о монастыре, к которому они подъезжали. Что-то показалось интересным. 

Оказывается, монастырь посвящен святому Арсению Каппадокийскому. Так вот эта Каппадокия - это в Турции, и местные мусульмане обращались к живущему там греку «эфенди», то есть учитель, потому как тот учил греческих детишек, несмотря на то, что турецкие власти запрещали образование для турецких греков. 

К учителям Степан Андреевич относился особенно - вырос в учительской семье. В своей памяти он тоже бережно хранил воспоминания о первой учительнице, школьных учителях и учителях особого рода, которых правильнее было бы называть наставниками. Он признавался себе, что на учителей ему определенно повезло. 

В монастыре Степан Андреевич зашел в иконную лавку, купил иконку святого Арсения - отвезет старикам родителям. Потом попил воды, которую предлагали посетителям монастыря монахини. В церковь не пошел - там была очередь из паломников. 

Степан Андреевич не мог заставить себя относиться к этим людям с уважением. Их лица в момент религиозного экстаза ничем не отличались от их же лиц в очереди в столовой, в магазине или в туалет. Вовсе не пресловутое смирение озаряло лица, а озабоченность. Достанется ли? Побыстрее бы? И не проскользнет ли кто без очереди?

Освобождая себя от лицезрения людских пороков, Степан Андреевич присел камни низенькой оградки вокруг старого олеандра и продолжил свои размышления о том же - о божественном начале в человеке. 

А не похоже ли то, что произошло с человечеством, на укрощение ядерной реакции, о чем из учебников физики в прежние времена знал каждый школьник? При увеличении количества урана до критической массы начинается цепная реакция - взрыв огромной мощности. Однако если в ядерный реактор ввести бериллиевые замедлители, то скорость реакции падает до неопасной. Ядра бериллия принимают на себя энергию быстрых нейтронов и гасят ее. 

Слишком быстрое развитие развитие человека и человеческой цивилизации, похоже, было слишком опасным, и вот в человеческую среду ввели замедлители - мототеистические религии, в которых от человека требуется сдерживаться, терпеть и ограничивать себя. Если раньше каждый имел все основания искать повода для подвига, чтобы стать героем при жизни, а после смерти стать богом, то теперь он мог рассчитывать лишь на то, что праведной жизнью добьется благости, и возможно, будет после смерти причислен к лику святых. 

Но есть ли разница между святыми и богами? Ведь и те и другие творили чудеса... 

От занимательных размышлений Степан Андреевича отвлекло происшествие. В нескольких метрах от него, разворачиваясь, сдавал назад туристический микроавтобус. Неожиданно откуда-то в опасную зону невидимости для водителя вбежала, смешно переставляя маленькие ножки, та самая годовалая девочка. Она, не ведая опасности, присела, рассматривая на камнях мостовой какую-то букашку. 

Степан Андреевич рассчитал, что подбежать и забрать девочку из под колес микроавтобуса он не успевает. Тогда он прыжком оказался у задних дверей машины и уперся в них руками, стараясь остановить. Это получилось. Водитель, не видя препятствия, добавил оборотов. Колеса завертелись юзом, выбивая камешки из мостовой. 

Так же быстро, как и Степан Андреевич у машины оказался экскурсовод. Он деловито поднял девочку с земли и отнес к оградке дерева. Двигатель микроавтобуса заглох. Степан Андреевич опустил руки и вернулся на свое место на камнях оградки, где уже сидел экскурсовод с девочкой на коленях. 

Вокруг было темно и так, словно все остановилось. Степан Андреевич с удивлением наблюдал, как в метре от мостовой завис взлетающий голубь и падал, все никак не приземляясь, большой красный цветок мальвы, отломившийся от куста. Это было необычно - все замерло, застыло, обездвижилось - люди, птицы, кошки, монахини. Вернее, некоторые из монахинь двигались в сторону места происшествия с взволнованными выражениями лиц. 

- Ты давай, выходи, не балуйся этим - не игрушки!, - сказал, обращаясь к Степану Андреевичу, экскурсовод. - Вздохни глубоко и посчитай удары сердца. 

Не совсем понимая, что это значит, Степан Андреевич глубоко вздохнул и постарался прислушаться к своему сердцебиению. Вокруг снова посветлело. Защебетали сойки в кустах. Взлетел голубь. Упал цветок. Залепетала что-то девочка. Степан Андреевич с удивлением и вопросом в глазах посмотрел на экскурсовода. - Знаешь, что больше всего удивляет меня в христианстве?, - спросил экскурсовод, и тут же ответил. - Многие, кого считали святыми, пытались скрыть свои необычные способности. Иногда это приобретало форму юродства. 
- Степан!, - протянул ему руку для знакомства Степан Андреевич. 
- Арсений!, - ответил экскурсовод. 

Из церкви потянулись, разбредаясь, паломники. Теперь в их маршрутных листах церковная лавка, лукум монастырского угощения и вода из источника - и ничего не упустить, никому не уступить. 

Девочка, опознав среди потока паломников своих родителей, сползла с коленей Арсения и побежала к ним. Удивительно беспечными и даже опасно эгоистичными становятся верующие люди в погоне за крупицей божьей милости. 

Об этом происшествии никто не узнал, только водитель сокрушался по поводу двух вмятин на задних дверях своего микроавтобуса, невесть откуда взявшихся. 

«Чему нас учит семья и школа?», - вопрошал один великий поэт. Не  тому ли, чтобы научиться подавлять в себе высокое, Богом данное движение ввысь? А может и верно это, дабы не мог человек в порыве полета поразрушать здесь все вокруг. 

15 сентября 2014 года. 

Остров Корфу. Греция. 

6-я мистическая история: Автомастерская на пустыре

Можно много сделать, но сильно устать, а можно не уставая, так ничего и не сделать. Где-то на шкале между этими полюсами есть место для каждого человека в каждый момент его жизни, где соотношение труда и жизни оптимально. Пример автомобиля с двигателем внутреннего сгорания показателен - при скорости девяносто километров в час соотношение скорости и расхода топлива будет наилучшим. В случае человека такой оптимум определить очень сложно. Поэтому кто-то сгорает короткой жизнью, но успевает совершить грандиозное, а кто-то прожигает долгую пустую жизнь. 

Степан Андреевич коротал время до оплаченного путевкой ужина поисками, где бы пообедать, потому как обед в путевку не входит. Иногда удавалось перетерпеть, но сегодня был не такой день, и он отправился в ближайшую к отелю деревню на поиски какого-нибудь кафе или какого-нибудь ресторанчика. Однако обеденное время - вовсе не время для обеда. Все пункты общественного питания, именуемые тавернами, были закрыты до вечера, когда в них нахлынут отдыхающие из отелей и апартаментов.

Не теряя надежды найти хотя бы продуктовый магазинчик, Степан Андреевич продолжал путь по узкой извилистой приморской улочке, которой, казалось, не было конца. Неожиданно и даже как-то подло его напугали три собаки, которые наперебой принялись его яростно облаивать через сетчатый забор, мимо которого он проходил. Это было необычно. Повсюду валялись сонные кошки, несколько раз он переступил через спящих в дорожной пыли собак, казавшихся сдохшими. На улицах не было ни машин, ни людей. Собаки явно нарушали повсеместную сиесту. Облаивать прохожих - это тоже работа. 

Собаки, возможно, играли между собой в какую-то игру, правил которой Степан Андреевич не знал, но пристыдил их за непочтительное отношение к гостям. Собаки не понимали его укоризненных увещеваний. Тогда он кстати вспомнил одну статью то ли генетиков, то ли антропологов об условных и безусловных рефлексах и решил проверить тезисы автора статьи. 

Сначала Степан Андреевич поднял руки вверх, что должно было означать для собак увеличение габаритов врага, и повергнуть их в бегство. Собаки только выше задрали морды и продолжали лаять. Тогда он вспомнил из своего детства один трюк - резко нагнулся, как бы поднимая что-то с земли. Собаки бросились наутек, отбежали вглубь сада и оттуда продолжили лаять, но уже как-то поскромнее. 

Когда-то предки человека сформировали у тогдашних собак условный рефлекс: если человек протянул руку к земле, значит сейчас прилетит камень и будет больно. Со временем этот условный рефлекс стал безусловным и теперь передается в собачьем потомстве с генами. Есть еще один трюк с палкой в руке, но Степан Андреевич удовлетворился и этим экспериментом, а еще хотелось есть. 

Продвигаясь по улице, Степан Андреевич старался держаться в тени деревьев. Иногда его взору открывались ухоженные дворики, а иногда заколоченные магазинчики или недостроенные аппартаменты. Кризис есть кризис. Когда-то у людей было дело, бизнес, торговля, планы на будущее. Вот идет по улице голодный турист, и никто не подумает его покормить, зарабатывая себе на жизнь. Мнение о ленивых греках было расхожим. 

Неожиданно взору Степана Андреевича открылась картина, удивившая его. В глубине небольшого садика, больше походившего на пустырь, он увидел человека. Старик в рабочей одежде сидел на стульчике перед открытыми воротами железного гаража и читал книгу.  Показалось, что этот необычный грек на работе и ждет посетителей. По разным мелочам Степан Андреевич догадался, что гараж - это автомобильная, а может, шиномонтажная мастерская. 

Старик тоже увидел прохожего, улыбнулся и помахал рукой, приглашая подойти. Степан Андреевич замотал головой, отказываясь, потому что ремонтировать ему было нечего. Тогда старик крикнул «Кофе!» и снова замахал рукой приглашающе. «Ну, что ж. Похвально!», - одобрил Степан Андреевич. Нет проколотых шин, значит, можно заработать на кофе. «Может, и поесть чего-нибудь предложит?», - подумал он с надеждой и подошел к гаражу. 

Старик вынес еще один стул и показал на него рукой: «Садись!». Степан Андреевич с удовольствием уселся - ноги устали. Старик снова нырнул в гараж, и за спиной Степана Андреевича послышался какой-то знакомый гул, на который он обернулся. Старик варил кофе - в одной руке держал кофеварку, а другой направлял на нее пламя бензиновой паяльной лампы. «Необычный способ!», - восхитился Степан Андреевич. Из глубины гаража потянулся терпкий кофейный запах. 

Хозяин гаража достал откуда-то с полок две разномастных чашки, поставил на верстак и налил них кофе. Одну чашку - старую и щербатую - он протянул гостю. Тот благодарно кивнул, вспомнив греческое «Эфхаристо!». 

- На здоровье!, - ответил грек по-русски. - Давай знакомиться. Сократус!, - назвал он свое имя и протянул ладонь для рукопожатия. 
- Степан!, - ответил Степан Андреевич на рукопожатие. 
- Почти тезки!, - смешно пошутил грек. - Ну, как тебе здесь? Нравится?
- Нравится!, - утвердительно качнул головой Степан Андреевич, но грек словно почуял обертоны ответа. 
- А что не нравится?, - продолжил он вежливый допрос. 
- Ну, вот иду ищу, где поесть, а поесть-то и негде - все таверны закрыты до вечера. 
- И ты, наверное, думаешь, что греки ленивы, и потому у нас кризис?, - Сократус улыбнулся. 
- Так многие думают, - отговорился Степан Андреевич. 
- А ты сам не задумывался, сколько нужно работать, чтобы заработать, да так, чтобы при этом оставалось сил на жизнь и на радость жить?, - Сократус был настроен явно на философский лад. 

Степан Андреевич не первый раз поднимал перед собой вопросы подобного ряда. Будучи пенсионером, он получал приличную пенсию, которой вплоне хватало бы жить-не тужить, но заботы о семье, о родителях заставляли его искать работу и делать ее, стараясь заработать побольше. Вопрос о том, чтобы заработки не отнимали у него жизнь во всей ее прелести, был ключевым в его размышлениях о жизни. А старик все подливал масла в огонь.- Много работаешь?, - участливо спросил он. 

Степан Андреевич задумчиво кивнул. Воспоминания о работе вызвали небольшое раздражение. - Ищешь баланс между работой и жизнью?, - продолжал Сократус. 
- Ищу! Найти не могу..., - посетовал Степан Андреевич. 
- А разве сейчас соотношение работы и жизни - это не баланс?, - продолжал сыпать вопросы собеседник. 
- Баланс-то есть, да не тот, которого я бы хотел, - Степан Андреевич привычно вступил на скользкую дорожку размышлений. 
- А почему ты знаешь, что баланс не тот?, - допрос продолжался. 
- Да просто чувствую!, - с силой ответил Степан Андреевич, понимая, что рационально этого объяснить не сможет. 
- А кто тебе мешает полагаться на чувства? Разве это сложно? Может попробуешь, как на весах, то добавлять работы, то убавлять, пока не почувствуешь то, что хочешь почувствовать?, - Сократус замолчал. 

«А ведь верно! Я ищу все новых заработков, а весы с чашами «Жизнь» и «Работа» действительно не придут в равновесие, если не попробовать разные варианты соотношений, разные варианты работы, и разные комбинации чередования работы и жизни», - лицо Степана Андреевича просветлело. - Ну, ладно!, - Сократус поднялся, давая понять, что у него есть другие дела. - Дальше по деревне не ходи - все закрыто. Пока вернешься в отель, уже и время ужина настанет. Ступай! 

Сократус протянул руку для прощального рукопожатия. Степан Андреевич пожал ему руку. Он был так занят мыслями о возможных комбинациях жизни и работы, которые ему не терпелось испытать по возвращении домой, что он забыл поблагодарить старика за то, что навел его на верную мысль. 

На следующий день он вернулся в деревню, чтобы отблагодарить своего нового знакомого специально купленной бутылкой коньяка, но... Он нашел старый гараж закрытым, и по всем признакам он не открывался уже много лет - двери заржавели и заросли диким виноградом. Этого не могло быть! Но так оно и было...

Иногда мысли в голову приходят сами собой, а иногда нужен кто-то, кто поможет тебе найти в твоей голове твои же мысли. 

14 сентября 2014 года. 

Остров Корфу. Греция. 

5-я мистическая история: Антология кошачьих историй

Не все существующее зримо. Однако все существующее проявлено. Нужно только  заметить проявления. 

Когда люди видят разумное поведение животных, им думается, что это проявления их ума, но это совершенно не так. Все животные, и в этом смысле и человек тоже, руководятся силами, которые и проявляют себя таким образом. Это их ум изощряется, когда две вороны издеваются над кошкой, щипая ее то с одной стороны, то с другой. 

Степан Андреевич третий раз в Греции, и получается, трижды удивлен этой занятной деталью местного колорита - повсюду кошки. И вот с третьей попытки он решил задуматься над кошачьим вопросом всерьез - так, как он любил это делать, считая, ни много ни мало, исследованиями. 

Это раньше для исследований нужны были экспедиции и лаборатории. Сейчас все даже не в шаговой доступности, а буквально под рукой. Был бы только Интернет - этот всемирный бог информации с своим пантеоном самых разных сайтов, среди которых богиня Википедия, конечно же, самая полезная помощница в исследованиях. 

Степан Андреевич не расставался со своим ноутбуком нигде - это было ритуалом, подобным религиозному. Связь с миром должна оставаться всегда. Ведь и слово «религия» означает связь. 

Поиск начат с набора в поисковой строке сочетания «греческие боги». Разумеется, на первых позициях высказала свое мнение Википедия. Богов оказалось очень много, значит, поиск нужно сузить добавлением слова «кошки».

Всего-то и делов. Вот она - Артемида, которой приписывается покровительство кошкам. Она считалась богиней охоты. Но кошки не относятся к охоте в том смысле, что не помогают человеку охотиться, как, например, собаки. Что-то не так. 

Степан Андреевич встал и прошелся по кабинету, которым ему служил балкон его отельного номера. Под окнами он насчитал порядка десятка кошек, которые валялись в траве и на дорожках. Длинноногие, узкомордые и худые. Одна из кошек - рыжая - подняла голову и посмотрела на Степана Андреевича, и он вернулся к исследовательской работе. 

Пара кликов - и вот что-то новенькое. Кошки в Грецию были привезены из Египта, да еще и так, что грекам приходилось их воровать у египтян, которые чтили кошек, как священных животных. В Египте у кошек была своя богиня - женщина с кошачьей головой. Там у них среди египетских богов тогда были в моде такие гибриды - люди со звериными головами. Был даже довольно внушительный храм, где обитали тысячи кошек, уходу за которыми мог позавидовать среднестатистический египтянин. А если вдруг на улице какой-нибудь таксист на арбе случайно переедет кошечку, то его обычно забивали камнями насмерть рассерженные прохожие. Хорошо жилось кошкам в Египте. 

Заслуживало внимания имя богини, и если помнить, что в древнеегипетской письменности не было букв для гласных звуков речи, то звать ее могли и Басет, и Баста, и Бестия. Брата ее звали Бас или Бес. Семейка была специфическая. По легендам оба были жестокими к людям, а однажды Бестия умудрилась из кошки стать огромной львицей, чтобы сожрать всех людей. Но тамошние жрецы придумали хитрый ход - разлили пиво, подкрасили красным, чтобы было похоже на кровь, львица напилась, уснула и ее удалось вернуть обратно в кошачьи масштабы, избавив людей от опасности. 

Степан Андреевич поморщился. Его нелюбви к кошкам  нашлись теологические обоснования. За что их любить? За возможность погладить? За фотки «Ми-ми-ми» в соцсетях? За шерсть по всей квартире и аллергию на эту шерсть? Другое дело  - собаки. За человека жизнь готовы отдать. 

В древней Греции кошки даже мышей не ловили. Их держали для того же, для чего и сейчас держат в городских квартирах. Для ловли мышей люди использовали куда более проворных и старательных животных - хорьков, ласок и горностаев. 

Кошки... Почему их здесь так много? Степан Андреевич снова погрузился в исследования. Богиня Артемида, похоже, плевать хотела на кошек. Правда, отыскался один случай божественного участия в кошачьей судьбе. Афродита - богиня любви, пожалуй самая человеколюбивая богиня однажды обожглась на кошках. Одна из них влюбилась в своего хозяина и попросила Афродиту превратить ее в женщину. 

Афродита растрогалась любовной истории и выполнила просьбу, превратив кошку в женщину, с которой хозяин зажил одной семьей. Однако скоро другие боги, ведавшие разными ипостасями в жизни людей, стали предъявлять Афродите претензии - дескать, ты посмотри, что из мужика получается! Вино не пьет, в оргиях не участвует, диспутов избегает, драться разучился, к спортивным состязаниям охладел. 

Кошка оставалась кошкой - своенравной бездельницей, дающей себя погладить по настроению. Однажды, когда жена с кошачьей душой в очередной раз отказала мужу, под предлогом очередного приступа мигрени, Афродита подбросила в их постель живую мышь, на которую сработал кошачий инстинкт. Тут-то ее Афродита и вернула обратно в кошачье племя, спасая человечество от опасного отклонения в схеме отношений мужчины и женщины. 

Похоже, с тех пор кошки остались без покровительства, а женщины до сих пор испытывают необъяснимую тягу к кошкам. Особое участие в этом приняли традиции и мистические персонажи северных народов. Практичные северяне заставили кошек трудиться на благо человека на ниве мышеловства. Принимая во внимание кошачий характер, люди просто выгоняли кошек с низкой производительностью труда. Кошек не кормили - лови мышей и ешь. От хозяев кошкам часто доставалось то за покушение на сметану, то за мартовские серенады. Северные дети окончательно добили божественные замашки кошек невинными издевательствами.

Все это было, конечно, интересно, но не давало Степану Андреевичу ответов, приближавших его к чувству удовлетворенности. Значит, чего-то не хватает для полноты картины. 

Ладно! Заглянем поглубже в историю падения авторитета кошек. Быт древних земляков Степана Андреевича обнаружил среди прочих занятных традиций упоминание о мистических персонажах, имеющих отношение к кошачьему вопросу. Домовые, искренне озабоченные благосостоянием подопечных семей, нашли управу на кошачий нрав, по-своему давая ей понять, кто в доме хозяин. И в наше время домашняя кошка вдруг зашипит, выгнется дугой, вздыбит шерсть и смотрит куда-то в пустоту, а потом заверещав взберется на шкаф. Значит, кошечка только что огребла от домового. 

Однако и эта грань отношений человека и кошки не дала Степану Андреевичу близкого раскрытия заинтересовавшей его тайны. Правда, что-то такое, имеющее отношение к домовым или им подобным, не так давно уже появлялось в его мыслях. 

Что ж! Исследования, даже в их современном облегченном варианте, - вещь непростая. Незаметно за размышлениями пролетел день, и настало время вечернего погружения в пучину морскую. Купаться! Отдыхающие всех стран и народов, собравшиеся в маленький отель, засобирались на ужин, и пляж был почти пуст. Степан Андреевич сделал заплыв за буйки и вернулся посидеть на берегу. К нему потянулись кошки. Что это? Неужели оживились, почувствовал к себе исследовательский интерес?

Пока Степан Андреевич пересчитывал кошек вокруг себя, их поведение вдруг переменилось. Все, как одна, подошли к кромке воды и как будто чего-то ждали. Вдруг на некотором удалении от берега показалась голова, словно вынырнув. Кошки забеспокоились еще сильнее. Вот из воды показались плечи, грудь, живот... Этого было достаточно, чтобы опознать женщину. Неужели голая? Нет... Кажется, просто купальник телесного цвета. 

Женщина была хороша. Как-то особенно красива. Какой-то неземной красотой. Степан Андреевич деликатно потупил взгляд, чтобы не разглядывать пловчиху слишком пристально, и он прозевал момент, когда она направилась к нему и уселась на песок рядом с ним. 

- Ну, расспрашивай!, - певучим голосом приказала незнакомка. 

Степан Андреевич опешил. Он слышал, что курортные романы - штука решительная и скоротечная, но чтобы вот так с места в карьер или, что больше подходит, с корабля на бал... Он считал себя умеренно привлекательным мужчиной. Еще точнее, совсем не привлекательным. Тем не менее, из вежливости и чтобы подыграть до некоторого рубежа, он стал прикидывать в голове фразы для знакомства - как зовут, откуда приехала, чем в жизни занимается...- Значит, кошками интересуешься?, - незнакомка вела себя так, словно искала разговора, а не флирта. - Да. На кошках я и погорела. 

Кошки, тем временем, обступили ее со всех сторон и хором мяукали, стараясь подойти к незнакомке поближе. Однако она явно была к ним холодна и отогнала от себя кошачью компанию обычным «Брысь!». Отойдя на несколько шагов, кошки уселись вокруг нее по кругу и замолчали. Поразительно! - У кошек не может быть своей богини-покровительницы. Животные интересуют богов лишь в смысле поиска подходов к человеку. А человек богам был всегда интересен. Мы и выглядеть стараемся антропоморфно, чтобы почувствовать на себе, что такое быть человеком. Так-то мы все только и делаем, что стараемся помочь человеку, но ты попробуй это сделать при его характере! 

Зачем нам это нужно? Все очень просто - чтобы богов прибавлялось. Каждому человеку дается при рождении шанс стать богом - то есть так развить свой дух, что силы духа станет достаточно для великих свершений, и тогда он тоже станет богом. Однако есть проблема - на пути развития духа человек становится совершенно неуправляемым, неуемным, безрассудным, рискованным и опасным для себя и для всех. Боги нужны для того, чтобы помогать людям пройти этот путь роста. Но это трудно для богов. Человек сопротивляется помощи. Он все хочет делать сам.

Степан Андреевич молчал, опешив от происходящего. Однако ход мыслей незнакомки был ему понятен. Кто она, что знает такое?

- Я и есть Афродита, известная людям, как богиня красоты из древнегреческого пантеона богов во главе с Зевсом. Ты стал интересоваться историей кошек, и вот я рядом, чтобы рассказать тебе эту историю. 

«Не может быть! Конечно, не может быть! Это, наверняка, розыгрыш! Но откуда она знает о моих исследованиях? Из Интернета? За мной следят! Ее подослали?», - метались в голове Степана Андреевича мысли. - Мне, конечно, интересны твои рассуждения о кошках и богах, но вообще-то я и сама хотела разобраться в ситуации. Вот и пришла поговорить. - Афродита (если такое возможно) явно приглашала Степана Андреевича к разговору. 
- Привет, Афродита!, - решил на всякий случай сохранить шутливый тон Степан Андреевич, чтобы не дать повода понять, что он купился на этот розыгрыш. 
- Привет, Степан!, - улыбнулась Афродита. 
- Почему здесь так много кошек? На каждом шагу кошки! Почему они так встретили тебя и почему они сейчас так себя ведут - сидят, словно заколдованные, - Степан Андреевич пошел в наступление, чтобы в разговоре разоблачить каверзу тех, кто пытается его разыграть. 
- Здесь, в Греции, кошки остались без того, что есть у других животных. Видишь ли, если два и более живых существа объединяются для жизни, работы, охоты - чего угодно, то образуется некое существо, состоящее из них. Система. Греческое слово. Целое, состоящее из частей. Такое целое живет, как живое существо. Если частей много, то со временем систему возглавит дух. Он примитивно разумен и потому опасен. С людьми тоже такое происходит. Одно из названий духа человеческих сообществ - эгрегор. Тоже греческое слово. 

Степан Андреевич слышал эти слова, что-то такое читал, но не помнил подробностей. - На кошек... Именно на домашних кошек наложен запрет на образование систем, и поэтому все кошки одиноки. Когда-то давно кошачий эгрегор попыталась использовать против людей одна египетская богиня, для чего собирала кошек в большом количестве в своем храме, но люди ее перехитрили, кроме прочего, наложив особое заклятие. 

Именно об этом сегодня что-то такое читал в где-то в Интернете Степан Андреевич. «Все складно, но в чем же розыгрыш?», - размышлял он слушая собеседницу, назвавшуюся, ни много ни мало, богиней красоты. Правда, красота наличествовала, но Степан Андреевич старался не отвлекаться, а это отвлекало и сильно. - Когда одна домашняя кошечка якобы влюбилась в своего хозяина и попросила меня превратить ее в женщину, я не увидела в этом ничего подозрительного - любовь есть любовь. А может, это добавило бы в отношения мужчин и женщин новую линию. Правда, потом оказалось, что именно так египетская богиня-кошка пыталась преодолеть запрет заклятия. Удалось вовремя разгадать коварные планы и вернуть кошку к кошкам, - женщина замолчала и обвела взглядом окруживших ее кошек. - Она и сейчас здесь, только прячется. С тех пор, как люди оказались сильнее богов и обманули ее, она боится людей. Не показывается. Я же людей не боюсь, люблю их, - и она улыбнулась прямо взглянув в глаза Степана Андреевича, от чего он смутился. 

Афродита заливисто рассмеялась и сказала:

- Ну, мне пора. Есть еще дела... И вот что. Ты продолжай интересоваться системами и всем, что с этим связано. Занятная тема. Найдешь много интересного. Да... На твой вопрос, почему здесь так много кошек... Здесь кошки потеряли, вот и ищут до сих пор... - Афродита вошла в воду по пояс, нырнула в глубину и все...

«И в чем розыгрыш?», - остался недоумевать на берегу Степан Андреевич. 

13 сентября 2014 года. 

Остров Корфу. Греция.