Ровно за месяц

 Моей маме Ганне Ивановне Русаковой посвящается

Ровно за месяц

• Вот ведь жисть пошла!, - стукнул лохматой ушанкой о коленку Андреич. - Сегодня в клубе собрание и танцы!

Ганна поежилась. Она зашла на половину хозяйки дома, в котором они с мужем квартировали. Зашла за нитками с иголками. Решила подшить выходное платье. То самое, в котором собиралась на сегодняшний вечер в клубе, но муж не пустил, и сам с ней дома не остался.

Нет! Не потому что не любит ее. Просто он директор сельской школы, а собрание с танцами, собственно, для учителей, вернее, учительниц. Сегодня восьмое марта - Международный женский день. Жалко! Ганне очень хотелось на танцы. Она очень любила танцевать. Просто жизни своей не представляла без танцев.

Танцевальные ее репетиции проходили в низенькой комнате квартирки в бараке, где она жила с мамой, сестрой и братьями. Было просторно из-за малого числа мебели. Огонек керосиновой лампы без стекла бросал свет на обклеенную газетами дощатую стену. Маленькая девочка танцевала между пламенем и стеной, строго следя за своей тенью. Взмахивала ручками и кружилась, подпевая себе мелодией популярного вальса. Каждый день концерты. Госпиталь.

Маленькую Ганну любили и за ее звонкий голосок, и за ладную фигурку, и за врожденную гармонию движений. Ганна танцевала красиво. Вальс, кадриль, польку, но более всего любили ганночкину “Барыню с выходом”. Под аплодисменты раненых бойцов Ганна шла круг за кругом в кругу импровизированной сцены из составленных табуреток. Потом вызывали на “Бис!”, потом еще.

После концертов Ганна бережно заворачивала в платочек собранный гонорар - кусочки сахара и хлеба, а то и конфеты и несла домой, а дома снова репетиции. Уроки танцев и уроки вокала. Черная сковорода радиоточки перемежала фронтовые новости песнями. Ганночка знала все песни наизусть. У нее был абсолютный музыкальный слух и отличная память. Так прошли ее годы. Музыка, песни и танцы.

• А ты чего не на танцах?, - заметил жиличку Андреич, но махнул рукой, догадавшись о причине - у Ганны из под перевязанной пуховым платком кофты явно выпирал живот. - На сносях?

Ганна смутилась и ушла на свою половину. Танцы… Судьба Ганны сложилась по-другому. Ткацкий техникум, ткацкая фабрика в традиционно ткацкий местах - Ивановская область. Ткачиха. И все равно! Танцы в заводском клубе и песни под гармонь. Мечта не оставляла ее. Мечта учиться музыке. В те времена учиться музыке было дорого.

Однажды Ганна уехала из Ивановской области в Рязанскую. К двоюродной сестре. Навестить. Сестра была замужем за офицером-фронтовиком. Сестра жила побогаче. Правда удобства тоже были на улице. Но в квартире военного комиссара было пианино. Наверное, трофейное. Ганна упросила сестру давать ей хоть немного времени учиться играть. Учиться по нотам. Сестра разрешила, но чтобы не подолгу.

Ганна съездила на родину, уволилась с ткацкой фабрики и вернулась в к сестре, и та выделила ей угол для жилья. Устроилась на работу в какую-то контору, и под предлогом разноски писем, забегала к сестре учиться играть на пианино. Она делала успехи. Освоила ноты. И тут…

Тут Ганна влюбилась. Вернее, в Ганну влюбился один местный парень. Студент пединститута. Каждый день он ездил на электричке из райцентра в Рязань на лекции, но когда возвращался, спешил на свидание. Они были увлечены друг другом. Саша и Ганна решили пожениться. И поженились. И сразу после этого уехали по распределению в далекий Алтайский край, где молодого выпускника пединститута сразу назначили директором сельской школы.

Саша был старателен во всем. Школа на первом же году работы нового директора выбилась в передовики. Построили стадион и спортзал. Молодая жена на первом же году забеременела. Как раз к весне рожать.

Он там. Она здесь. Платье готово. Только чуть-чуть распустить и подшить из-за… Ну, чтобы вместиться в платье… вдвоем. Ганна быстро закончила работу, примерила платье - все в порядке. Клуб недалеко, и можно попросить Андреича, подвезти ее до клуба. Все готово!

Ганна вышла на половину хозяйки. Андреич за разговорами выпросил у нее уже немало стопочек самогонки. Он обернулся на шум и увидел собравшуюся в дорогу Ганну.

• Что? Тоже на танцы собралась?, - с веселым хмельком спросил он, и Ганна кивнула. - Куда ж ты… с этим-то? Да ладно! Поехали!

Андреич крякнул, поднялся, повернулся к Красному углу и перекрестился. Какой-то неведомый сквозняк задул лампадку, и та погасла. Андреич невольно отшатнулся и трижды перекрестился еще. Он подошел к затянутому инеем окошку и посмотрел через него куда-то вверх.

• Нет!, - Андреич обернулся к Ганне, и голос его был суров. - Нечего тебе там делать! И ему там тоже делать нечего!, - кивнул он на закутанный в тулуп живот. - Вон Луна-то какая красная...

Ни с того, ни с сего рассердившись, не попрощавшись с хозяйкой,  Андреич вышел через дверь, запустив из сеней клубы морозного воздуха.

Ганна расплакалась. Она вернулась в свою комнату, и как была одета, так и уснула в слезах поверх кровати.

Утром, как рассвело, вернулся муж Саша. Он рассказал, что ночью поднялась метель, возле деревни появились волки, и все решили переждать до утра, а один мужик, знакомый, Андреич, ехал куда-то и не смог оторваться от стаи волков, слетел с саней. Волки растерзали его. Саша рассказывал страшную новость мягко, выбирая выражения, щадя жену. Ганна действительно восприняла известие с каким-то ужасом что-ли, но ласковыми словами, Саше удалось успокоить ее.

Ровно через месяц, восьмого апреля Саша повез Ганну в райцентр в роддом. Ехали в санях. Ганна просто панически боялась ехать. Видимо потому что роды были первыми. Приехали затемно. Сразу в операционную. Там, не долго думая, родился я…
На моё рождение папа подарил маме аккордеон.

Сергей Александрович Русаков.

8 марта 2017 года.

Рязань.