Масло и вино

Масло и вино

(сказка)

Глава 1-я, в которой нравственность главного героя испытывают две греческие нимфы, но он прячется от них в море греческого вина… или в греческом море вина… короче, герой побеждает!

Взлетать пришлось с закрытыми глазами. На время взлета напротив Маслова в своих откидных сиденьях устроились две молоденькие стюардессы. Спиной по ходу движения. Выставив в сторону пассажиров округлые коленки из под коротких красных форменных юбочек.

Маслов скосил глаза на жену, сидящую рядом, потом закатил глаза под потолок и из этого положения смежил веки, придавая лицу умеренно лицемерную благочестивость.

Несмотря на взлетную перегрузку и дискомфорт нарастающего атмосферного давления в салоне самолета, Маслов задремал. Ему приснилось, что он на пляже. Решившись открыть в мае купальный сезон, Маслов зашел в море и поплыл. Удалившись от берега он вдруг ощутил, что вода из соленой превратилась в сладко-горькую и запахла… вином. Посмотрев на свою руку через воду, Маслов увидел, что вода стала прозрачно-красной, как вино. Чтобы окончательно убедиться в своих догадках, Маслов хлебнул морской воды и почувствовал вкус настоящего вина. После второго глотка Маслов сделал третий и с ужасом понял, что продолжает глотать, не останавливаясь. Он стал тяжелеть, погружаясь в глубину, пытался удержаться на плаву, но стал тонуть, не переставая делать глоток вина за глотком. Понимая, что если он не перестанет пить вино, то погибнет, Маслов огромным усилием воли сомкнул зубы и губы, сделал несколько широких гребков руками, выплыл на поверхность и глубоко вдохнул воздух.

• Возьми мне красного вина!, - прокричала Маслову в ухо сквозь шум самолетных турбин жена.

Маслов подавил спазм и громко икнул. Перед женой на откидном столике устроился пластиковый стаканчик с красным вином, источая запах алкоголя, который еще стоял в горле после погружения в море вина. Не сумев связать в голове требование жены с вином, уже имевшимся в стакане, Маслов глупо посмотрел ей в глаза.

• Не понял?, - и жена демонстративно закатила глаза. - Возьми себе стаканчик красного вина и отдай мне.

Маслов кивнул с облегчением - всего лишь попросить у стюардесс вина для жены. Его никто не заставляет пить. Ужас продолжения сна наяву отхлынул. Маслов заулыбался. Он снова полюбил жизнь и ощутил в крови прилив эндорфинов, как… после стакана красного вина.

• Ты чего такой… блаженный?, - подозрительно уставилась в глаза Маслову жена. - Ты, часом, не пьян?

Маслов замотал головой. Нет! Он не пьян, но ему хорошо. Только что удалось остановить себя и спасти свою жизнь. Еще бы не радоваться? Может, замотал головой слишком энергично, из-за чего жена пока не избавилась от своих подозрений, но Маслову не было обидно. Он давно уже не пьет и, вопреки расхожему мнению, вовсе не тоскует по выпивке. Хотя… Ведь приснилось же ему? Вот только что. Он снова замотал, закрутил головой, отгоняя от себя винное наваждение.

• Смотри-ка, как наш святоша развеселился!, - по гречески сказала одна стюардесса другой.

Они знали коварную особенность их служебных сидений и часто затевали с пассажирами-мужчинами соблазнительную игру, посверкивая чулками, уходящими от коленок в бездну. Однако старик стойко не разомкнул глаз до завершения набора высоты. Наверное, сумасшедший. Стюардессы переглянулись и решили приглядывать за странным пассажиром. Психи на борту - всегда проблема.

Чтобы не скучать, пока жена дегустирует греческое вино, и чтобы перебить исходящий от вина пьянящий аромат, Маслов попросил у стюардесс кока-колу. С этим напитком всё понятно. Экстракт пахучей травы, краситель, немного кофеина и много-много сахара, а сахар - это энергия. Пузырьки углекислоты приятно пощипывают горло, создавая иллюзию утоления жажды. Ну, и в завершение прекрасной картины - отрыжка. Кайф! Разве сравнится вино с напитком американских богов? Вот и наш родной квас являет собой что-то очень родственно близкое. Напиток родных богов.

На столик перед Масловым легла картонная коробка с упакованной в целлофановые пакетики едой. Бортовое питание. В упаковке с колбасой зеленело яичко оливки. Маслов попробовал на вкус - гадость! Наверное, оливки кладут среди еды как символ Греции. В каждой стране есть какой-то национальный продукт, дающий и промысел, и рабочие места, и славу среди других народов. В Греции это оливковое масло и вино. В Америке кока-кола. Маслов остановил составление рядов национальных продуктов, дойдя до своей родины. Накатила волна предрвотного спазма от ярких обонятельно-вкусовых картин водки и самогонки. Маслов закусил воспоминания надкусанной оливкой, и ему полегчало.

Стюардессы-гречанки не оставляли своего куража, энергично наклоняясь на виду у Маслова. То вырезом блузки, то обтянутой юбкой. Маслов вздохнул и уставился в иллюминатор. Самолет начал снижаться, и взгляду открылись блестящие просторы Средиземного моря с бесчисленными островами.

Чета Масловых летела в Грецию. На остров Крит, где они проведут короткий отпуск сдвоенных майских праздников. Греция полюбилась Маслову еще с первой поездки, когда он, выйдя на пенсию, впервые вырвался за границу, и не в служебную командировку, а сам по себе и абсолютно свободный. Пограничник в кабинке пункта погранконтроля прочел что-то на экране своего служебного компьютера, улыбнулся и еле заметно кивнул. Хорошо хоть не козырнул!

Море внизу под самолетом греческих авиалиний искрилось, как чешуя большой рыбины. В крови снова заиграли эндорфины, накрывая волной эйфории. Нужно сдерживаться и не показывать своего удовольствия слишком явно. Стюардессы и так заприметили его. Кто их знает, чем он привлек их внимание? Не красавец, не молод, не мачо. Значит, что-то еще. Может, он просто чем-то смешон. Жена прямо ему об этом говорит, сравнивая с великим комиком Савелием Крамаровым.

Две девчонки в красных форменных юбочках и блузках снова приступили к испытаниям старика на прочность нравственного духа, нацелив на него боеголовки своих округлых коленок. Однако Маслов - стойкий боец за нравственность, победил искушение и снова закрыл глаза, да так и приземлился в аэропорту города Ираклион греческого острова Крит.

Самолет задрожжал, завибрировал, затрясся от соприкосновения со взлетно-посадочной полосой. Пассажиры привычно напряглись, ухватившись за поручни кресел, потом дружно расслабились, заулыбались, заоглядывались друг на друга - пора ли уже начинать аплодировать мастерству летчиков? Недружно решившись, разрозненно похлопали в ладоши. Не наша все-таки это традиция. Как индейка в день благодарения.

Наши пассажиры - это наши. Самолет еще катил к месту стоянки, а пассажиры повскакивали с мест, застучали крышками багажных отсеков, заголосили. В этот момент самолет прилично тряхнуло на какой-то кочке, отчего по салону прошла волна синхронных движений тел пассажиров - как водоросли от волны.

Маслов увидел, как из багажного отделения подвинулся от толчка самолета пластиковый чемодан, закачался, нащупывая равновесие, и не найдя его решил падать вниз. Маленькая девочка внизу увлеченно вертела в маленьких пальчиках оливку, наверное, сохраненную из упаковки с колбасой набора бортового питания.

• Аннушка!, - только и успела крикнуть ее бестолковая молодая мамаша, набиравшая на мобильном телефоне успокаивающую родственников эсэмэску.

Отстегнув ремень безопасности, из своего кресла вылетел в стремительном броске пенсионер Маслов. Он вытянул руку, казалось, даже удлиннил ее, схватил падающий чемодан за ручку, рванул на себя, потянул, выгнулся в пояснице, выводя чемодан из области столкновения с маленькой головкой девчушки, открывшей рот от изумления. Оливка выскользнула из ее пальчиков, упала на ковровую дорожку в проходе между рядами кресел и покатилась в строну Маслова.

Пытаясь сохранить равновесие в этой непростой стремительной ситуации, Маслов сделал шаг назад и… наступил на подкатившуюся кстати оливку. Сдавливаясь под ботинком Маслова, оливка выделила из себя порцию масла, смазанная подошва скользнула по косточке, и Маслов начал падение, продолжая тянуть чемодан на себя. Он упал удачно - вдоль прохода. Уже лежащему, ему на грудь приземлился чемодан. Действительно тяжелый.

От удара головой об пол Маслов, кажется, потерял сознание, но крики и гвалт возбужденных происшествием пассажиров заставил его очнуться. Маслов поднялся с пола, отряхнулся, смущенно поулыбался и покивал мамаше спасенной им девочки. Вместе с женой он двинулся на выход к трапу.

От удара головой Маслов потерял сознание и через какое-то время очнулся от шума голосов. Открыв глаза, Маслов увидел над собой лежащим лица каких-то стариков, говорящих на гортанном, наверное, греческом языке. Повертев головой, Маслов обнаружил себя лежащим на каменном полу какой-то старинной постройки с каменным стенами и деревянным старинным потолком на деревянных подпорках.

С момента, когда Маслов пришел в себя после потери сознания от удара головой об пол в салоне самолета, их было двое. Один Маслов, который покорно продвигался к трапу вслед за своей строгой женой. Второй Маслов сидел на каменном полу какой-то старинной мастерской в окружении стариков с удивленными и ошеломленными лицами.

• Вечно ты лезешь, куда тебя не просят!, - ворчала на Маслова жена, хотя ей было немного жалко мужа, ударившегося головой.
• Кто ты такой и как здесь оказался?, - спросил на плохом русском один из стариков, протиснувшись через своих товарищей к Маслову.

Вы скажете, что это невозможно? А не было ли с вами такого, что вас окликают окружающие: “Эй! Ты где? Ты с нами?”. Это значит, что вас застукали в тот момент, когда вы одновременно были где-то еще. Вот и с Масловым приключилось что-то подобное.

Сергей Александрович Русаков.

3 мая 2017 года.

Остров Крит.